Страна туризма

Природа наделила маленький Ливан разнообразным климатом. Если, в прибрежной полосе зима проявляется в теплых кратковременных дождях, то в горных районах в это время года бушуют снежные метели. Даже в жаркий летний день, когда на побережье все живое изнывает от духоты и купальный сезон в полном разгаре, на склонах и вершинах гор лежат сугробы снега, расчерченные лыжами туристов. Подобного явления не встретишь ни в одной другой стране Аравийского полуострова. Прохлада ливанских гор привлекает туристов из ОАР, Иордании, Ирака, Судана, Саудовской Аравии, Кувейта и других государств и княжеств. Богатая знать этих стран считает для себя так же обязательным провести летние месяцы в Ливане, как мусульмане считают необходимым посетить Мекку и Медину. Ливанские курорты стали модными на Востоке. И если жителей жарких районов прельщает горный климат Ливана, то европейских туристов манят главным образом древние города и замечательные памятники далекого прошлого: Библос, Тараблюс (Триполи), знаменитые руины Баальбека.

Самолеты, корабли и автомашины ежегодно доставляют в Ливан более полумиллиона иностранцев со всех частей света. Благодаря такому наплыву в стране возникла новая разновидность бизнеса - обслуживание туристов. Это особая отрасль ливанской экономики, которая приносит стране колоссальные доходы. Состоятельный путешественник найдет в Ливане комфорт лучших европейских курортов и одновременно - восточную экзотику. Свыше 300 гостиниц, около 2 тысяч ресторанов, кафе, казино и прочих увеселительных заведений всегда готовы к услугам приезжих. Весьма показательна и такая цифра: в обслуживании туристов занято около 30 тысяч, тогда как в промышленности Ливана - всего 27 тысяч человек.

Доходы от туризма - один из основных источников поступления иностранной валюты в Ливан. Интересно, например, такое сопоставление: доходы от иностранного туризма составляют 150-200 миллионов ливанских лир в год, тогда как стоимость ежегодного экспорта товаров за последние годы не превышала 160 миллионов ливанских лир.

В живописных горах, словно пестрые детские кубики, разбросаны дома небольших курортных поселков. Абсолютная тишина, прозрачный горный воздух, кудрявые рощи халебских сосен - все это создает идеальные условия для летнего отдыха. Один из таких курортов - небольшой городок Алей. Полчаса езды по крутой, как бараний рог, горной дороге - и переполненный гамом, окутанный белым облаком морских испарений Бейрут остается далеко внизу. Кажется, что попадаешь совершенно в другую страну, хотя расстояние между двумя городами менее 20 километров.

Любопытные туристы, въезжая в новый город, обычно справляются о происхождении его названия, интересуются, как оно переводится. "Алей означает алей", - лаконично отвечают гиды. И для знающего арабский язык все становится ясно, ибо "алей" по-арабски значит "высокий". Городок находится на высоте 840 метров над уровнем моря, он как бы нависает над Бейрутом. Кварталы разноцветных домов ярусами, словно террасы, поднимаются вверх над крутым каменистым обрывом. Со стороны городок кажется игрушечной пирамидой, поставленной на уступ серых скал.

Въезжая в Алей, минуешь "Круглый мост" - плоскую площадку, откуда, словно пальцы от растопыренной ладони, в разные стороны расходятся дороги с путевыми знаками и подробными объяснениями, куда и как проехать. "Сигналы запрещены", - предупреждает водителей огромный плакат. Здесь ревностно оберегают тишину гор и нарушителей безжалостно штрафуют. По обеим сторонам центральной улицы Алея тянутся открытые веранды (ресторанов, кафе, закусочных, пестрят вывески кабаре, кинотеатров, отелей, пансионов. Пять тысяч жителей этого птичьего гнезда, примостившегося в горах, заняты одним делом - они обслуживают отдыхающих. Жизнь здесь начинается одновременно с пробуждением природы - весной. В зимние месяцы Алей кажется вымершим. На улицах ни души. Попав сюда в это время года, не найдешь, где остановиться и перекусить. Двери гостиниц и ресторанов наглухо заперты, магазины закрыты. Их владельцы и обслуживающий персонал спустились к подножию гор - в Бейрут. В ожидании нового летнего сезона каждый устраивается как может. И дождь всю зиму стучит по плоским крышам и решетчатым ставням пустых помещений. Но вот наступает весна - и Алей оживает, словно после долгой спячки. Снуют машины, подновляются вывески, растворяются окна. Наконец появляются и первые ласточки - труппы кочующих по свету артистов. Начинается лихорадочный торг антрепренеров с владельцами увеселительных заведений. Торг завершается подписанием контракта на месяц, на два, а то к на весь сезон. Затем разноязыкая бейрутская пресса разносит весть о том, что такая-то всемирно известная труппа (а труппа может быть совсем неизвестной) открывает в Алее гастроли. которые продлятся всего неделю. Иными словами - "спешите видеть". По прошествии недели все та же пресса извещает, что громадный успех труппы вынуждает ее продлить свои выступления еще на одну-две недели. Следует оговориться, что успеха может и не быть, но таковы уж трюки рекламного дела...

Нередко можно услышать, как два приятеля договариваются провести субботний вечер в "Ночной бабочке"... В бейрутской газете порой появится объявление, что в ливанском Монте Карло открылось новое казино. В том и в другом случае речь идет об Алее. Да, Алей не только летний, но еще и ночной город. Куполообразные ярусы огней ночного Алея, как веселая новогодняя елка, резко выделяются в кромешной тьме гор. Чем ближе к полночи, тем ярче разгораются огни, маня к себе, зазывая. И действительно, "Ночная бабочка", как прозван Алей, распускает крылья лишь ночью. И это понятно. Днем деловой человек занят - он делает деньги. И если он их делает достаточно, то вечером позволяет себе покинуть душный Бейрут и переночевать в Алее. Люди, не имеющие возможности арендовать в горах дачи или бронировать номера отелей, садятся в автобус или маршрутное такси и едут в Алей, чтобы хоть "подышать свежим воздухом". Поэтому городок и приспособился к ночной жизни.

Еще одна особенность - это рулетка. В Алее находится четыре казино. Самая разношерстная публика собирается по вечерам за зеленым сукном игорных столов: эмиры арабских княжеств, танцовщицы кабаре, иностранные дипломаты, жокеи бейрутского ипподрома, депутаты парламента. Сухо пощелкивая, крутится никелированный диск, и десятки пар глаз тревожно следят за его вращением, десятки людей нервно дышат друг другу в затылок, забыв обо всем на свете, кроме загаданных ими цифр на черном диске адской машины. Бесстрастным остается только крупье, монотонным голосом он выкрикивает выигравший номер, небрежно загребая длинной лопаткой пластмассовые фишки проигравших. Одни выбывают, на их место становятся новые искатели удачи, и так азартная игра длится до зари. "У нас много "свобод", - скептически говорят простые ливанцы. - Узаконена проституция, игорные дома... Только вот нет закона, чтобы человек обязательно имел работу и ел досыта". Да, такого закона в Ливане нет. Про Алей, ливанское Монте Карло, горное гнездо артистов-космополитов, разносится молва по всему Востоку. Но ливанскому рабочему и крестьянину не до зрелищ, им нужен хлеб, который приходится зарабатывать не только днем, но и ночью, когда богатая знать веселится и проигрывает тысячи на горных курортах...

Туристские проспекты призывают приезжих непременно посетить Джбейль, или, как он назывался в древней Финикии, Библос. Легенды утверждают, что Библос был первым городом на земле. Во всяком случае научные исследования и археологические раскопки в окрестностях Джбейля дают возможность установить, что еще в III веке до н. э. Библос был важным морским портом, городом торговли и ремесла. Археологи утверждают, что для них нынешний Джбейль - это настоящая "золотая жила", клад памятников многих эпох - от стоянок палеолитического человека до крепостей крестоносцев. С каждым годом раскопки в Джбейле ведутся все интенсивнее, и залы Бейрутского Национального музея пополняются новыми бесценными реликвиями.

Светило яркое, но уже не жаркое осеннее солнце, когда мы подъезжали к маленькому, погруженному в дрему Джбейлю. Две тысячи жителей, населяющих этот приморский городок, занимаются рыбной ловлей, разводят огороды. Жизнь здесь спокойна, как гладь Средиземного моря. Бродя по развалинам древнейшего в мире города, пытаешься нарисовать себе картины прошлого, когда на этой земле свершались большие исторические события, шли войны и празднества, сооружались, а затем рушились дворцы, храмы и колоннады, возникали и умирали религии... Египтяне называли Библос "землей богов". Это не случайно, ибо название священной книги иудеев и христиан, памятника древней литературы, связано с именем города.

Минуя обломки белых колонн, подходим к полуразрушенному амфитеатру. Подковы каменных рядов спускаются к арене в форме полумесяца. Этот памятник типичной римской архитектуры еще совсем недавно был погребен под толстым слоем земли; его обнаружили и открыли археологи, после чего амфитеатр был частично реставрирован. Когда-то здесь шли пьесы древних драматургов, танцевали красавицы-рабыни, звенели мечи гладиаторов и возбужденная публика знаком большого пальца лишала жизни раненого бойца. Прошли века, и центр развлечений переместился в горный Алей...

Джбейль. Развалины замка крестоносцев

Неподалеку от амфитеатра группа рабочих под руководством молодого археолога вела раскопки. Наше внимание привлек огромный глиняный кувшин. Его только что извлекли из глубокой, как колодец, ямы и теперь с большой предосторожностью очищали от комьев земли. На наш вопрос о назначении кувшина археолог рассказал, что на заре человеческой эры племена, населявшие побережье нынешнего Ливана, имели обычай хоронить умерших в глиняных кувшинообразных вазах. Причем покойника помещали в такой сосуд в том же положении, в каком ребенок находится в утробе матери. Такая деталь свидетельствует о том, что люди еще в древние времена уже имели представление об анатомии и медицине. По окончании погребального ритуала глиняный кувшин с покойником опускали в могилу перед входом в хижину.

Дорога из Джбейля ведет на север страны к город Тараблюс. Серо-голубая лента асфальта очерчивает замысловатую конфигурацию ливанского побережья. Справа - горы, слева - море. Горы нависают над дорогой, а море плещет возле самых колес машины. То и дело дорожные знаки предупреждают об опасном повороте. В Ливане отличные дороги; по ночам в лучах фар частокол придорожных столбов светится зеленоватым фосфором, обозначая обочину, за которой обрыв или море. И тем не менее дорожные катастрофы - бич страны. На стокилометровом отрезке пути обязательно встретишь две-три столкнувшихся машины. В отделе происшествий ливанские газеты почти ежедневно "с прискорбием извещают, что в результате автомобильной катастрофы..." Но это не отрезвляет любителей бешеной скорости, и отличные дороги Ливана остаются опасными дорогами. Ездить тихо ливанцы не умеют. Как это ни удивительно, но вопреки здравому смыслу местные водители выжимают газ как раз на опасных поворотах и перекрестках. Аргументация, мягко говоря, весьма оригинальная: опасное место нужно проскочить побыстрее, чтобы как бы чего не вышло...

Но невольно забываешь и о некрологах и о роковой скорости, когда за поворотом открывается вид на Средиземное море. Про него сложено множество легенд, песен, стихов, тысячи полотен художников всех школ и направлений запечатлели Средиземное море. Но не оттого ли так много гимнов ему, что пока еще нет совершенного? Да и возможно ли это? Возможно ли до конца передать словом или кистью живое, постоянно меняющееся в тонах Средиземное море? Оно само - произведение искусства, вечного искусства природы. У берегов море окрашено в купоросно-салатный цвет. И одновременно в нем есть и синь, и белизна, и какие-то коричневые оттенки... Это необычный цвет - цвет волны Средиземного моря. Но смотришь дальше, к горизонту, и вдруг видишь, как зеленый цвет резко переходит в густой темно-фиолетовый. Однажды, заплыв с рыбаками далеко в открытое море, я неожиданно увидел за кормой какой-то удивительный экстракт сини. Казалось, опусти руку - и рука окрасится в ультрамариновую синьку... Но рыбакам в заплатанных штанах было не до чудес природы, они расставляли сети. Море кормит многие прибрежные селения Ливана. Вот и сейчас, по дороге в Тараблюс, на фоне морского пейзажа стоят босоногие мальчишки и обвязанные клетчатыми платками женщины с корзинами свежей рыбы. Каждой проезжающей машине они машут красноперой рыбиной, что-то кричат, зазывая случайного покупателя.

Рыбачьи шаланды

Море кормит не только рыбаков. На побережье есть поселки, жители которых специализируются на ловле морских губок. Добыча составляет пять-восемь тонн в год. Это трудная и опасная профессия, требующая большой выносливости. Опускаясь на глубину до 60 метров, искатель губок попадает в очень холодные слои воды, тогда как на берегу температура воздуха свыше 30° тепла. Два-три года такой работы, и человека разбивает паралич. Ежегодно преждевременная смерть уносит 10-12 искателей губок. Ливанский еженедельник "Ревю дю Либан" в одном из номеров рассказывал о трагической судьбе искателя губок Рияда Саббаха. Пролежав долгое время в больнице с частичным параличом конечностей, Саббах задолжал больнице и был вынужден снова вернуться к своей прежней профессии. Другого выбора у него не было - владелец клиники грозил судом. Первая же попытка Саббаха спуститься на дно оказалась последней - его разбил общий паралич.

На соляных промыслах вблизи Тараблюса

С приближением к Тараблюсу прибрежный ландшафт начинает заметно меняться. На плоском скалистом берегу, тесня дорогу к горам, вырастает и тянется далеко вперед целый лес ветряных мельниц. Медленно вращаются легкие алюминиевые крылья, подавая по трубам морскую воду на берег, где она тонким слоем растекается по цементным противням. А дальше щедрое солнце делает свое дело, помогая отделить соль от воды. Каждый кубический метр морской воды у побережья Ливана содержит 290 граммов соли. Эти дары Средиземного моря дают средства к жизни шестистам семьям, которые ежегодно добывают 8 тысяч тонн поваренной соли. Мы разговорились с группой рабочих, сгребавших готовую соль в джутовые мешки. "Нам помогает только солнце, - сказал один из них.-А правительство ставит палки в колеса наших мельниц..." Свою образную мысль он пояснил простыми расчетами. До недавнего времени соледобывающие предприятия страны были защищены от иностранной конкуренции определенной, так называемой заградительной пошлиной. За каждый килограмм импортной соли взимались 5 ливанских пиастров. Но власти снизил и таксу до 1,25 пиастра, что позволило конкурентам проникнуть на ливанский рынок и поставило под угрозу национальное производство соли.

Крылья мельниц медленно, как бы с трудом, вращались в безоблачном небе, и нам теперь уже казалось, что действительно кто-то пытается их остановить...

Тараблюс - второй по величине город республики, его называют также северной столицей Ливана. В народе Тараблюс прозван "благоухающим" и не случайно - город окружен плотным кольцом апельсиновых и лимонных рощ, и весной, в пору цветения, полон тонкого благоухания. Осенью, когда созревшие плоды свозят на базары, в заготовительные пункты и в порт, город снова наполняется их стойким ароматом.

Тараблюс во многом отличен от Бейрута. Это стопроцентный арабский город; основное население - мусульмане-сунниты. Остроконечные минареты, возвышаясь над окружающими домами, напоминают о том, что по мусульманским законам запрещено строить здания выше храма аллаху. В сводчатых темных тоннелях огромного базара можно объясниться только по-арабски. На улице редкую женщину встретишь с открытым лицом - черная чадра здесь еще не сброшена. По городу рядом с современными лимузинами разъезжают извозчики на крытых фаэтонах. Но извозчиков становится все меньше. Мы видели, как старик-извозчик долго и безуспешно приглашал прохожих воспользоваться его экипажем, но те шли на остановку маршрутных такси и автобусов.

В Тараблюсе, как, впрочем, и везде в Ливане, много оптовых и розничных торговых предприятий, фирм, магазинов. Когда-то город был важным портом в этом районе Средиземноморья, но со временем его торговое значение сошло почти на нет. Ныне порт Аль-Мина посещают главным образом яхты и танкеры. Из Ирака к тараблюсскому побережью тянется нефтепровод английской компании "Ирак петролеум компани"; сырая нефть нагнетается в громоздкие цилиндрические резервуары, которыми заставлен берег к северу от Тараблюса. Отсюда нефть подается в танкеры и вывозится в Европу. Здесь же находится и крекинговый нефтеперегонный завод, производящий до полумиллиона тонн нефтепродуктов и проносящий его владельцам (англичанам) колоссальные прибыли.

Присмотревшись к Тараблюсу, замечаешь, что тут много трудового народа. В дневное время в городе тихо, безлюдно и лишь к вечеру, когда заканчивается работа, улицы начинают оживать. Население города - это люди, работающие в порту, на судоверфях, на текстильных, мыловаренных, маслобойных, пищевых фабриках и предприятиях.

Промышленность в Ливане развита слабо, но для ее масштабов Тараблюс - один из основных центров.

Разносчик прохладительных напитков в Тараблюсе

Восточный облик, размеренная жизнь, национальные одежды жителей - все говорит за то, что Тараблюс стремится сохранить свои многовековые традиции, упорно ограждая себя от влияния Запада, проникающего в Бейрут. Единственное кабаре "Белая лошадь" обычно пустует. Нам довелось быть свидетелями, как хозяин лучшего в Тараблюсе отеля "Хаким" отказался поселить у себя труппу итальянских танцовщиц, приехавших на гастроли в "Белую лошадь". "У моего отеля добрая репутация, - сказал он нам. - И я не стану ее подрывать. Вы же знаете, как у нас в городе относятся к подобного рода артистам..."

Закончив трудовой день, рабочие, лавочники, базарные торговцы, клерки Тараблюса заполняют веранды кафе, где допоздна, стуча костяшками, играют в трик-трак, пьют черный кофе, курят наргиле. Курение наргиле - одно из любимых времяпрепровождений ливанцев. Наргиле представляет собой специальное приспособление в виде стеклянной вазы с резиновым шлангом и мундштуком; используется для курения особого сорта табак - томбака, дым которого пропускается через воду в вазе. Наргиле нельзя курить на ходу, как сигарету, или в коротком перерыве между работой. Его курят часами, прихлебывая кофе и холодную воду. В этом-то, как говорится, и все удовольствие. Вечером курильщиков наргиле видишь на каждом шагу - в кафе, на скамеечке возле дома, в сквере. В красном тарбуше (национальная феска с кисточкой) и широченных шароварах с мотней курильщик наргиле целый вечер посасывает деревянный мундштук, погрузившись в свои размышления. Если подсаживается приятель, то мундштук перекочевывает к нему, и тогда, беседуя, наргиле курят оба. Иногда собирается сразу целая компания, и мундштук ходит по кругу.

Ливанцы и особенно жители Тараблюса обожают кофе. В среднем каждый выпивает в день по 15-20 чашечек - именно чашечек - маленьких, как будто игрушечных. Его готовят в особых конусных кастрюльках, сдабривая кардамоном. Глоток густого коричневого кофе сопровождается глотком холодной воды - так его принято пить в Ливане. Как у заядлого курильщика день начинается сигаретой, так у ливанца он начинается чашечкой крепчайшего кофе. И уже потом - завтрак. Пьют кофе все и повсюду: торговцы за прилавками, шоферы в ожидании пассажиров, чиновники, разбирая бумаги, лифтеры, газетчики, полицейские по нескольку раз за день перехватят между делом на улице чашку кофе. Садишься в парикмахерской в кресло, и тебе подают чашечку дымящегося напитка. Заполучить чашку кофе можно где угодно - его готовят в любой харчевне, продают вразнос. Бродячие разносчики кофе, опоясанные поясами с чашечками, со жбаном воды через плечо для споласкивания посуды, день-деньской вызванивают по городу медными плошками. Звон-плошек - сигнал для любителей кофе.

Извозчик в Тараблюсе

Во время народного восстания 1958 года Тараблюс был очагом повстанческого движения на севере Ливана. Город превратился в неприступную крепость, и его жители под руководством депутата парламента Рашида Караме выдержали не один жестокий бой с регулярными войсками. Популярность Караме велика не только в Тараблюсе. Дважды он занимал пост премьер-министра республики, был министром финансов, возглавлял ливанскую делегацию в ООН. К дому Караме, который постоянно проживает в Тараблюсе, в определенные дни сходятся толпы народа. Одни - чтобы спросить совета, другие - попросить помощи, третьи - поговорить о политике. После посещения Караме в 1956 году Советского Союза толпы людей самых различных профессий шли к депутату расспросить о Москве.

На денежных знаках и почтовых марках Ливана изображена группа величественных колонн и развесистый зеленый кедр. Это - определенные символы, каждый из которых имеет свою историю...

В долине Бекаа, окруженной со всех сторон горами, находится знаменитый Баальбек - комплекс трех храмов, воздвигнутых в честь богов Юпитера и Бахуса и богини Венеры. Сейчас это руины, остатки былого великолепия, кладбище сотен разбросанных колонн, капителей, карнизов, мраморных фресок.

История Баальбека пока до конца не выяснена. Существуют две версии смыслового значения финикийского слова "баальбек": одни ученые переводят его "хозяин долины Бекаа (Бааль-Бека)", другие склонны трактовать его как "город бога Ваала" (Ваал - древневосточный бог солнца, молнии, грозы и грома). После завоевания территории нынешнего Ливана Александром Македонским греки назвали Баальбек Гелиополисом - городом Солнца. В период расцвета Древнего Рима Гелиополис был главным центром на Востоке. Финикийцы, греки, римляне потом и кровью миллионов рабов воздвигали в городе Солнца гигантские каменные храмы своим мифическим богам. Но жестокие разрушительные войны не щадили гениальных творений безымянных зодчих. Особенно большие разрушения нанесли Баальбеку арабские завоеватели. Уничтожая или переделывая на свой лад храмы, они стремились повергнуть в прах, искоренить чуждую им религию и культуру предшественников. Сильные землетрясения в 1664 и затем в 1750 году - также нанесли непоправимый ущерб Баальбеку.

Самым грандиозным из трех храмов был храм Юпитера - греческого бога Солнца. Храм - стоял на колоссальной платформе площадью 87,7 на 47,7 метров, выложенной из огромных каменных плит весом более тысячи тонн каждая; 54 массивные колонны из нубийского гранита высотой 20 и диаметром 2,2 метра поддерживали свод здания, и все это сооружалось в эпох) примитивнейшей техники... От всего гигантского храма уцелели лишь шесть колонн, изображаемых сейчас на денежных знаках, почтовых марках, цветных открытках. Каждая колонна состоит из трех частей, поставленных одна на другую. Из рассказа словоохотливого гида мы узнаем, что после того, как ставилась нижняя часть колонны, ее засыпали землей и по образовавшемуся холму вкатывали вторую, а затем таким же образом и последнюю. Но спрашивается, как из далеких стран через горы и реки доставляли сюда эти громадные глыбы гранита? Гид отвечает, что науке это пока неведомо... Шесть исполинских колонн, обрамленных капителями, стали символом былого величия Ливана, памятником его замечательному историческому прошлому.

Баалбек. Руины

Из храма Юпитера широкая лестница вела в просторный, выложенный белым камнем и обнесенный узорчатыми стенами двор жертвоприношений богу Солнца. В последние годы двор используется для проведения летних театральных фестивалей, в которых участвуют труппы известных театров Европы. Французский театр "Комеди Франсез" и лондонский балет - частые гости на этих фестивалях.

Рядом с храмом Юпитера находится храм Бахуса, который у древних греков считался покровителем виноделия.

Несколько поодаль стоит и третий храм, построенный уже римлянами в честь Венеры, богини любви и красоты. Оба эти сооружения значительно меньше по размерам, чем храм Юпитера, но они намного лучше сохранились. Целы массивные стены, стройные ряды колонн, лепные украшения, изображающие сцены из античной мифологии.

Можно часами бродить среди хаотического нагромождения развалин Баальбека. Вокруг тишина и покой. Большие черные ящерицы - единственные ныне обитатели храмов - греются на солнце. Каждый камень, фреска, колонна - экспонаты этого своеобразного музея под открытым небом... Застывшая в оскале каменная морда льва - из его открытой пасти когда-то бил фонтан... Овальная ниша, потемневшая от дыма жертвенного огня, - сквозь копоть проступает изображение солнца. И все это поражает правильностью форм, четкостью рисунка. Под ноги попался обломок капители, на нем вырезан лист классической формы. Да, это тот самый лист, гипсовая копия которого распространена теперь во всем мире и считается эталоном гармонии и совершенства линий. На этом листе художники и скульпторы многих поколений учились и будут учиться познавать законы строгой красоты, открытые в далекой древности...

Над каждым государственным учреждением в Ливане реет красное полотнище с белой полосой и ветвистым зеленым кедром посередине. Приземистый кедр изображен на денежных знаках всех достоинств, на бляхах полицейских, на гербовых печатях, на хвостовых оперениях самолетов национальных авиакомпаний. Кедр - государственный герб Ливанской Республики - символ мощи и долголетия. Но увидеть в Ливане настоящий кедр не так-то легко...

В период расцвета древней Финикии вечнозеленые кедры покрывали почти всю страну. Прочная древесина кедровых стволов широко использовалась в быту, в судостроении. Из нее вырезали изображения идолов, строили дома, защитные укрепления, выпиливали мачты для судов. Царь Соломон даже выстроил в Иерусалиме дворец из ливанских кедров.

Сегодня эти представители старины уцелели лишь небольшими зелеными островками в высокогорных районах: Бшере, Эдене, Баркуке и Хадете. Немногим более тысячи насчитывается таких кедров во всей стране. В Бшере, на высоте около двух тысяч метров над уровнем моря, находится самый крупный кедровый заповедник, в котором около 400 деревьев в возрасте от 200 до 1000 лет. В этом природном музее, тщательно охраняемом властями, есть отдельные экземпляры, существующие около полутора тысячи лет. Высота самых крупных кедров достигает 25, а длина окружности ствола у основания - 13 метров.

Живописная местность Бшере напоминает пейзажи Швейцарии: темно-зеленая крона вековых кедров, сугробы искрящегося на солнце снега, декоративно-синее небо... Предприимчивые ливанцы умело используют этот столь необычный для Востока уголок северной природы. Благоустроенные отели, дачи, фуникулеры и лыжные станции всегда готовы к услугам богатых туристов. Я не случайно говорю именно о богатых туристах. Даже "среднему ливанцу" здесь нечего делать, так как одна субботняя прогулка в Бшере унесет весь его месячный заработок. Рекламные плакаты туристских компаний, приглашающие посетить кедровые заповедники, рассчитаны на людей с толстым кошельком. И не удивительно, что многие ливанцы, прожив всю жизнь в своей стране, знают кедры только по фотографиям...

Древние и современные города, античные памятники, горные курорты, богатая природа - сколько интересного в этой маленькой стране, две трети которой составляют голые горы! Но неугомонному человеку до всего дело, он и горы не оставил в покое. В одном из ущелий была обнаружена пешера, затопленная водой. Более полувека с большими перерывами велось исследование колоссального природного тоннеля, прорезающего недра ливанских гор. В 1953 году группа ливанских энтузиастов достигла его конца. Оказалось, что длина подземного грота 6200 метров. Государственный комиссариат туризма оборудовал грот электрическим освещением, специальными лодками, и теперь ежедневно здесь бывает до тысячи посетителей. Изумительное по красоте зрелище представляет собой этот грот, названный Джейтой. Медленно движется плоскодонная лодка по катакомбам сказочной пещеры. Хрустальные сталактиты и сталагмиты причудливыми изваяниями обступают маленькую лодку с притихшими от удивления людьми. Кажется, что попал во дворец Снежной

Королевы, обставленный прозрачными скульптурами диковинных животных. Но неожиданно узкий проход раздвигается, и лодка словно сама скользит по стеклянному полу огромного храма тысячеметровой высоты. Возглас изумления разноголосым эхом разносится под сводами. Где-то затаенно журчит вода, будто кто- то бормочет... Следующий зал грота - ледяной сад фантастических деревьев и цветов. Вода и стены здесь искусно подсвечиваются невидимыми разноцветными лампочками, и ледяные растения излучают розовый, голубой, фиолетовый свет. Проплыв примерно полкилометра, лодочник поворачивает назад - дальше проход затруднен, да и холод перламутровых стен дает о себе знать.

Замерзшая в легкой одежде публика торопливо выбирается из грота и сразу же попадает под лучи благодатного ливанского солнца. Пока путники доберутся до автобуса, им снова станет нестерпимо жарко и они не раз вспомнят ледяное чудо ливанских гор. Контрасты в Ливане - повсюду...