У феллахов

Ливан издавна известен как сельскохозяйственная страна. В былые времена здесь в больших количествах выращивали оливки, виноград, разводили тутового шелкопряда. В летописях говорится, что египетские и турецкие завоеватели брали подати с местного населения исключительно оливковым маслом и вином, которые славились своим высоким качеством...

Ныне в Ливане разводят самые разнообразные культуры: традиционные оливы и виноград, цитрусовые, яблони, бананы, зерновые, овощи, табак и многое другое. Примечательно то, что каждая из культур выращивается в определенной климатической зоне. Плантации цитрусовых, например, тянутся по побережью, но в каком-либо другом районе страны их уже не встретишь. Яблоневые сады оккупировали горы, зерновые выращивают в долинах Бекаа и Акар, табак культивируют в южных областях.

Для всего сельского хозяйства Ливана в целом свойственна крайняя отсталость. Причина этого, как и в любой другой капиталистической стране, где сильны феодальные пережитки, заключается прежде всего в системе крупного землевладения и мелкого землепользования. Язык цифр - сухой язык, но я позволю себе привести несколько фактов, которые весьма красноречиво говорят о положении в этой области ливанской экономики. Участками земли площадью до 5 гектаров владеют 420 тысяч человек, им принадлежит 128 тысяч гектаров; владельцев земельных участков от 10 гектаров и выше всего 855 человек, однако в их распоряжении находится 135 тысяч гектаров. Примерно половина населения Ливана живет за счет сельского хозяйства, но поскольку большинство крестьян малоземельны, либо вообще не имеют своей земли, то наиболее распространенной формой ведения хозяйства здесь стала испольщина.

Тяжелый труд, примитивная техника, антисанитарные условия, бедность на грани нищеты - таков облик ливанской деревни. И поэтому туристские проспекты не приглашают посетить сельские районы Ливана. Но можно ли по-настоящему узнать страну, не встретившись и не поговорив с теми, кто ее кормит?..

Оливковые рощи начинаются сразу же, как только выезжаешь из Бейрута по дороге на Сайду и Сур, расположенные на южном побережье страны. Как-то неестественно вывихнуты, скрюченны ветви и стволы этих грифельного цвета деревьев, будто их кто-то долго выворачивал, выкручивал из земли, но они не сдались и крепко вцепились корнями в рыжую каменистую почву. Рощи тянутся справа и слева от шоссе, сбегая к морю, взбираясь на горные уступы. Мелкие матово-зеленые плоды густо покрывают прутики ветвей. Среди деревьев пасется небольшое стадо коз. Пастух, отвечая на наши приветствия, рассказывает, что урожай оливок в этом году выдался хороший. "Но так бывает не каждый год, - говорит он. - Оливковые деревья плодоносят через год. Если в эту осень богатый урожай, то на следующий год ничего не жди..."

Оливки - один из главных продуктов питания ливанского крестьянина. Их употребляют в пищу в маринованном и соленом виде, из них делают масло, без которого не обходится приготовление почти ни одного национального блюла. Оливковое масло употребляется

в пищевкусовой промышленности, а также экспортируется за границу. Оливковые сады принадлежат, как правило, крупным помещикам, а сбор урожая производится батраками-поденщиками. Владелец оливковой плантации зачастую является и производителем масла. На одной из таких плантаций мы увидели небольшую примитивную маслобойню, где двое рабочих каменными прессами перерабатывали зеленую гору плодов в светлую ароматную жидкость. Мы обратили внимание на холмик маслин, аккуратно уложенных на покатый металлический лист с желобом. Эти плоды почему-то не пускали в переработку. Рабочие объяснили, что так получают "первак", самое, что ни на есть первосортное оливковое масло. Без употребления пресса оливки сами по себе постепенно выделяют масло, которое каплями по желобу стекает в подставленный кувшин. Этого деликатеса получают за сезон всего два-три литра, и идет он к столу хозяина.

Оливковые рощи сменяются обширными банановыми плантациями. Плотные глянцевые листья огромными причудливыми перьями торчат прямо из земли, прикрывая пудовые гроздья плодов. Бананы могли бы стать одной из перспективных культур Ливана - единственной страны на Арабском Востоке, климатические условия которой позволяют им хорошо вызревать. Однако дороговизна удобрений тормозит (расширение посевов этой ценной культуры. Однажды, совершая поездку по сельским районам вместе с группой ливанских агрономов, мы встретились с владельцем небольшой банановой плантации. Он жаловался на то, что деревья чахнут и перестают плодоносить. Обследовав почву на его участке, специалисты пришли к заключению, что она сильно истощена и требует "подкорма" азотными удобрениями. Крестьянин покачал головой и развел руками. "Мне их-то нечем кормить", - печально сказал он, указывая на ватагу босоногих ребятишек...

Апельсиновые, лимонные, мандариновые сады разбросаны по всему побережью Ливана. Только здесь, в условиях жаркого лета и мягкой дождливой зимы, вызревают эти прихотливые культуры. Во многих приморских городах, в том числе и в Бейруте, цитрусовые Плантации представляют собой приусадебные участки, находящиеся в городской черте. Основные районы цитрусоводства - в окрестностях Тараблюса, Сайды и Сура.

Сады, примыкающие к Тараблюсу, дают примерно половину всего урожая цитрусовых (в лучшие годы урожай по стране в целом достигает 140 тысяч тонн). Зеленые, а осенью оранжевые рощи обступают город плотными, возвышающимися одна над другой террасами. Весной, в пору цветения, Тараблюс кажется закутанным в легкую белую фату, от которой исходит терпкий аромат померанцевых цветов... Мне приходилось бывать в этом районе во все времена года, НО особенно колоритно и оживленно здесь осенью. Сбор урожая цитрусовых начинается обычно в октябре и завершается в зависимости от сорта в апреле - мае. Таким образом, бесперебойный экспорт апельсинов и лимонов (мандарины выращиваются в небольших количествах и целиком идут на внутренний рынок) продолжается семь-восемь месяцев в году по мере созревания плодов.

...Неподалеку от Тараблюса расположилась небольшая деревушка цитрусоводов Мадждалая. Маленькие домики с цветными ставнями и плоскими крышами издали напоминают пригоршню пестрых камешков, кем- то случайно рассыпанных на свободной от садов площадке. А кругом, насколько хватает глаз, - сплошные взлохмаченные заросли деревьев, щедро увешанных упругими ярко-оранжевыми мячиками. Отсутствие каких-либо изгородей создает. впечатление, что находишься в большом апельсиновом лесу.

Приехав в Мадждалаю осенью, мы не встретили на улицах ни души. Стояла безветренная теплая погода солнечного ноября, и деревня, казалось, дремала. Старый подслеповатый крестьянин сидел на пороге дома, задумчиво перебирая янтарные бусы четок. "Вся деревня там, - он указал на проход в чащу. - Все на сборе буртукалов" (так по-арабски называют апельсины). Задевая за ветви, из зеленого тоннеля показалась автомашина, доверху груженная свежевыструганнымн сосновыми ящиками. На ящиках черными буквами выведены трафаретные надписи: "СССР. Продинторг". Эта советская внешнеторговая организация хорошо известна ливанским садоводам: на протяжении ряда лет она является одним из основных покупателей их апельсинов, лимонов, а в последние годы и яблок.

Мы прошли в глубь плантации, откуда выехал грузовик. Сборщики апельсинов объявили перекур, окружили нас, наперебой угощая сочными буртукалами.

- Кто владелец этого сада?-поинтересовались мы.

Высокий пожилой крестьянин в клетчатом платке ловко очистил большущий апельсин и протянул нам.

- Здесь, кажется, столько же владельцев, сколько деревьев, - ответил он, поднимая на нас умные усталые глаза. - Я сейчас стою на своем участке, вы на участке моего соседа Феркуха. Судите сами: почти все плантации от полгектара до одного гектара, ну самое большее - до трех... Есть и еще меньше.

Окружающие кивают головой, включаются в разговор. Слушая их, еще и еще раз убеждаешься, что теплый климат страны - это далеко не все. Несколько лет в тяжелом кропотливом труде, в заботах и постоянных лишениях Проводит ливанский крестьянин, ожидая первого урожая. И вот наступает та долгожданная пора, когда сад зацвел, а к осени оранжевые плоды отягощают ветви - труд и солнце сделали свое дело. Однако главное - это сбыть урожай, ибо цена на мировом капиталистическом рынке зачастую складывается таким образом, что ливанские садоводы едва-едва покрывают издержки. А ведь должно пройти несколько лет, прежде чем окупятся расходы на приобретенную для плантации землю, компенсируются затраты по разбивке сада, его обработке и уходу. Отсюда и высокая по сравнению с другими странами себестоимость ливанских цитрусовых. Большую помощь садоводам Ливана оказывают Советский Союз и другие социалистические страны, на долю которых приходится сейчас около трети ежегодного экспорта ливанских апельсинов и лимонов. На собственном опыте ливанцы убедились, что социалистические страны, экономика которых не знает кризисов, - надежный рынок сбыта для их цитрусовых. Это вселяет в них уверенность, что урожаи будут реализованы, и в последние годы в стране разбиваются новые плантации, совершенствуются методы сортировки, упаковки и перевозки плодов.

Послышался шум мотора, и на поляну въехала грузовая машина. Кончился перерыв, возобновилась работа. Высокий крестьянин в сером клетчатом платке, пронося мимо нас упакованный ящик, на минуту остановился, достал из кармана толстый красный карандаш и нарисовал на ящике серп и молот. Затем, подумав, он улыбнулся и приписал: "Салют товарищу Продинторгу!"

Далеко не все цитрусоводы в Ливане имеют собственные сады. В районе Сайды и Сура, то есть на южном побережье, уже совсем иная картина. Здесь практикуется аренда плантаций, которые для масштабов Ливана довольно крупные - от пяти до десяти гектаров. В деревне Кура, близ Сайды, я познакомился с тремя крестьянскими семьями, которые в течение многих лет из года в год снимают участок площадью в 7,5 гектаров. Эти арендаторы являются фактически батраками: они своими силами производят все работы по уходу за садом, поливку, опрыскивание, сбор плодов. Основная же часть выручки от продажи урожая идет в карман владельцу сада, который сам не принимает никакого участия в труде. Меня заинтересовала история этой плантации - кто ее создал? Оказалось - арендаторы, но не те, что трудятся на ней сейчас. Первых арендаторов уже нет - были всю жизнь неимущими, да такими и ушли с этого света. Первые цитрусоводы арендовали каменистый участок земли, обработали его, разбили плантацию. По мере того как увеличивались урожаи, возрастали и отчисления хозяину, который с каждым годом богател, ничего не делая. Когда не стало основателей сада, владелец сдал его другим арендаторам, и они снова гнут на него спину.

Красивы апельсиновые и лимонные рощи осенью! Гостеприимны спокойные, на философский лад настроенные крестьяне. Они неторопливо ведут гостя в сад, предлагают попробовать сочных душистых апельсинов. И прежде чем сорвать тяжелый оранжевый плод, невольно думаешь, сколько здесь вложено труда, сколько пота пролито под этим деревом...

Прибрежная полоса остается позади. Машина все выше и выше взбирается по крутой горной дороге, которая буквально ввинчивается в каменистую гряду. На высоте около 700 метров над уровнем моря начинаются яблоневые сады. И чем выше в гору - тем больше садов. Я не раз слышал, как ливанцы называют яблоню "королевой гор". Почему - я долго не знал этого.

По дороге нам встречается крестьянин с приветливым открытым лицом. Он улыбается и поднимает руку - просит подвезти. Машина останавливается, и мы приглашаем горца к себе: нам по пути, и мы рады новому собеседнику. Попутчик оказался действительно интересным собеседником. Он садовод, владелец небольшого участка, на котором выращивает яблоки, персики и вишню. Я не замедлил спросить, отчего яблоню прозвали "королевой гор". И Абу Хасан, как звали нашего нового знакомого, рассказал следующее...

Выращивание яблок в Ливане началось сравнительно недавно. Примерно лет пятнадцать назад. Раньше яблоневые сады были редким явлением, им не придавали особого экономического значения. Но постепенно ливанские яблоки стали завоевывать себе славу, на них появился спрос в соседних странах. Почему? Да очень просто - сорта ливанских яблок наделены отличными вкусовыми качествами. Это одна сторона дела, а другая заключается в том, что в соседних арабских странах яблоки почти не выращивают. Ливанцы быстро поняли это и стали интенсивно разбивать сады. Одним словом, извечная формула - спрос порождает предложение! Но к этому времени все пригодные для садовых культур прибрежные земли были заняты цитрусовыми. Где (разводить яблони? Садоводы начали осваивать горы. Но вы знаете ливанские горы - это голые скалы, где даже неприхотливому одуванчику негде пустить корень... Поэтому яблоневые сады в Ливане в большинстве своем - террасные сады, примостившиеся на склонах гор. Их эксплуатируют сами же владельцы. Ведь разбить сад на пустом месте, где даже нет земли (ее нужно купить и привезти), и несколько лет вкладывать в него средства под силу только состоятельному предпринимателю. Теперь без преувеличения можно сказать - яблоневые сады завоевали окаменелую гряду ливанских гор. Постепенно яблони "взобрались" на высоту до полутора тысяч метров и стали королевами гор...

Яблоневые террасные сады в горах

Машина медленно шла по петляющей дороге. Низкие облака задевали вершины гор. Аккуратными полочками, выдолбленными в крутых склонах, зеленели яблоневые посадки. Из-за поворота показался холм, от подножия до вершины окольцованный террасами садов. Зрелище было неожиданным и удивительным: ярко-красный цвет чередовался со светло-золотистым.

- Красные яблоки - это сорт старкен, - пояснял наш спутник. - Желтые - гольден. В Ливане выращивают только два этих сорта.

Мы снова вернулись к нашей беседе.

- Как обстоят ваши дела? - спросили мы Абу Хасана. - Вот вы рассказывали, что яблоневые сады могли основывать лишь состоятельные люди. Стало быть, и вы относитесь к таковым?

Садовод помолчал. Закурил крепкую дешевую сигарету и, стряхнув пепел в окно, ответил:

- Да, еще десять лет назад у меня были средства. Как бы это вам объяснить... Когда есть деньги, их надо во что-то вкладывать. Можно построить дом и сдавать его. Можно открыть Магазин. А тут началась эта "яблочная лихорадка", которая захлестнула и меня. Выращивание яблок сулило хороший доход - на них был спрос и у нас, и в других странах. Десять лет назад урожаи яблок не удовлетворяли даже наших собственных потребностей, поэтому и цены на них были высокие. Вот тут-то и началась, как я ее называю, "яблочная лихорадка". Все бросились разбивать сады. Сбор яблок только за последнее пятилетие увеличился в три раза. Но это, к сожалению, уже не радует нас. Получилось перепроизводство. Яблоки стало некуда девать. Цены упали в два-три раза, и то, что было несколько лет назад выгодным, сделалось убыточным...

Машина остановилась. Абу Хасан, уже простившись с нами, задержался, что-то обдумывая.

- И еще я вам должен ответить на одно "почему" А именно - почему у нас случился кризис сбыта яблок... Основным их покупателем долгое время была ОАР. Но реакционная политика бывшего президента Шамуна, принятие "доктрины Эйзенхауэра" осложнили наши отношения с сирийцами и египтянами. Они отказались ввозить ливанские яблоки. Америка же не покупает наши фрукты, ей нет дела до наших трудностей. И поэтому вы должны понять, как мы относимся к этой самой "доктрине"...

О том, что нам поведал случайный дорожный знакомый, пишут пропрессивные ливанские журналисты, много говорят экономисты, коммерсанты. Первое, что принесла Ливану американская "помощь", был тяжелый кризис в сельском хозяйстве. На грани разорения очутились фермеры-садоводы, превратившие своим трудом безлюдные горы в цветущие сады. Влиятельная бейрутская газета "Ас-Сияса" в связи с принятием Ливаном американской "помощи" напомнила читателям суру из Корана, где блудница жертвует деньги на храм. "На наш взгляд, - писала газета, - США уподобились сегодня этой блуднице... Но пророк отверг ее помощь, а мы приняли".

В последнее время положение со сбытом продукции садоводов несколько улучшилось. После падения проамериканского правительства Шамуна ОАР вновь возобновила закупки яблок в Ливане, предприняты попытки экспортировать яблоки в европейские страны. Но ливанские садоводы уже потеряли былую уверенность в том, что их урожаи будут реализованы. На собственном опыте они поняли, куда может завести политика, не отвечающая интересам нации. Со всей жестокостью действуют в Ливане законы капиталистического мира, где спрос, породив предложение, влечет к перепроизводству, к хаосу. Бесплановое, анархическое ведение хозяйства, пагубная зависимость Ливана от стихии капиталистического рынка - таковы причины "яблочного кризиса", закономерно пришедшие на смену "яблочной лихорадке".

Мы минуем окутанный облаками горный перевал, и дорога идет под уклон. Внизу расстилается большая долина. В центре ее - деревня Набатыя. Почти все земли в этом районе принадлежат семье помещика Юсуфа Зейна, и крестьяне либо арендуют мелкие участки, либо батрачат. Основная возделываемая здесь культура - табак.

Феллахи из Горного Ливана

Сейчас полдень. Печет отвесное солнце, и люди работают в закрытых помещениях. Мы входим в круглый, как шатер, шалаш и сразу почти задыхаемся от приторного дурманящего запаха вяленых табачных листьев. Несколько женщин, сидя на земле, быстрыми, автоматическими движениями нанизывают жесткие листья на длинную, как спица, иглу и затем пропускают их на шпагат. Получаются трех-четырехметровые гирлянды, которые потом несколько дней тщательно сушатся на солнце. В других шалашах и сараях работают также исключительно женщины. Представитель табачной компании поясняет нам: на сборе и обработке табака заняты, как правило, палестинские беженцы, у которых нет "ни кола, ни двора" и бесправное положение которых позволяет весьма дешево покупать их труд... Сбор листьев на полях начинается "по холодку" - в полночь и происходит при свете керосиновых фонарей; с восходом солнца и дотемна идет сортировка и обработка листа. Мы спрашиваем, когда же поденщицы спят. Представитель компании пожимает плечами и ведет нас дальше.

Ежегодно в стране выращивается до 3 тысяч тонн высокосортных Табаков. Однако крестьяне-производители находятся в зависимости у французской компании "Режи де таба", имеющей концессию на монопольное ведение всех табачных дел в Ливане. Только одна она может скупать у крестьян урожай табака (причем по ценам, которые ей угодны), запрещать или разрешать разбивку новых плантаций, а также экспортировать и импортировать табак и табачные изделия. Иначе говоря, компания представляет собой некое государство в государстве. Это с ее разрешения американские сигареты все больше наводняют ливанский рынок, тогда как местная Продукция залеживается, не находя себе сбыта.

Путешествуя по Ливану, нельзя не побывать в долине Бекаа. Этот край по праву считается житницей страны. Здесь выращивают зерновые, бобовые, бахчевые культуры, овощи, виноград, сахарный тростник. Если смотреть на долину с гор, то она кажется пестрым лоскутным одеялом. Тысячи тысяч мелких клочков земли, на одних из которых пашут, на других сеют, на третьих собирают урожай - в зависимости от характера культуры. В Бекаа самой распространенной формой ведения хозяйства является испольщина. Безземельные крестьяне арендуют крохотные участки, на которых, вполне естественно, они не могут и не имеют возможности применить современную технику. Поэтому архаическая деревянная соха - наследство далеких предков - по-прежнему остается главным и единственным орудием феллаха. Есть и довольно крупные помещичьи наделы, их нетрудно узнать рядом с мизерными лоскутами земли арендаторов: поле помещика вспахивает трактор, а через межу плетется крестьянский бык или осел, впряженный в самодельную соху. Контрасты, так свойственные для Ливана, могут быть и более резкими. Мы видели семью феллаха, мотыгами обрабатывающую свою полоску...

Урожаи яблок и цитрусовых превышают потребности Ливана, и страна вынуждена изыскивать внешние рынки для их сбыта. По-иному обстоит дело с зерновыми - собственный хлеб едва покрывает лишь одна треть годового потребления. Получается двойная зависимость Ливана от внешнего мира - необходимо реализовать цитрусовые и яблоки и приобрести пшеницу. Колебание цен на мировом капиталистическом рынке на эти товары отражается в первую очередь на материальном положении трудящихся масс.

Полевые работы в долине Бекаа

Долина Бекаа напоминает огромный котлован: она окружена Ливанскими горами и грядой Антиливана. Находясь в долине, чувствуешь себя как бы на дне ущелья, с обеих сторон которого громоздятся скалы. Сюда не проникают ни горячие ветры из глубины Аравийского полуострова, ни прохладные с моря. Естественная защита Бекаа от ветров, теплый климат и плодородные черноземные почвы позволяют круглый год выращивать многие ценные культуры. Возвращаясь однажды на автомашине из Баальбека, я свернул не на ту дорогу, которая мне была нужна, и неожиданно для себя попал в царство виноградарей. Я не случайно говорю "царство"... Первое, что бросалось в глаза, - аккуратные, геометрически правильные, до сантиметра выверенный квадраты посадок. Возле каждой лозы стоял бетонный столбик, чтобы отяжелевшая от гроздей винограда ветвь могла на него надежно опереться. Для тонких ветвей специально натянут шпагат - грозди не должны лежать на земле, а зреть на воздухе, купаясь в лучах благодатного солнца. Две крестьянки стояли у обочины дороги. Я спросил у них, кто хозяин этого виноградника. Мне ответили: "святые отцы..." Я пожал плечами и повел автомобиль дальше. Через четверть часа снова встретилась группа местных жителей, и я опять задал тот же вопрос. И вновь последовал ответ: "святые отцы..." Это походило на известную сказку про кота в сапогах, который бежал впереди свиты и повелевал крестьянам на полях отвечать, что земли, хлеба и сады принадлежат маркизу Карабасу. Но я был не в сказочном царстве, а, как мне сообщил следующий встречный, в виноградном царстве иезуитского ордена. Святые отцы строго блюдут свою касту - все они французские подданные, осевшие с давних пор на ливанской земле. Духовенство удобно устроилось: имеет собственные поместья, тщательно обработанные батраками виноградники, винодельческие предприятия, винные погреба и магазины. Все это принадлежит ордену, а не маркизу Карабасу, как мне показалось...

Проезжая по Ливану - будь то его северная часть или южная, - повсюду видишь бедность, антисанитарные условия жизни феллахов. Жалкие хижины, грязные дети, нехватка воды, отсутствие электричества, резко бросаются в глаза в любой сельской местности. Депутат парламента от округа Акар Абель Кадур заявил в печати: "Акар - север Ливана - самая обездоленная его часть. Здесь нет ни школ, ни больниц, ни электричества, ни воды..."

Но и на юге страны дело обстоит не лучше. Сельский учитель из Базурии (Южный Ливан) рассказывал нам, что в этой деревне с населением до 2 тысяч человек существует только двухклассная школа. "Власти полагают, что крестьянским детям и этого достаточно, - с горечью говорил педагог. - Ну, а медицинское обслуживание - понятие абстрактное! Например, в селе Джувая, где около 4 тысяч жителей, нет ни врача, ни больницы. И так везде".

У ливанцев есть пословица: "Когда Крестьянин в достатке, он сам себе султан". Мы объехали много деревень и поселков, но не встретили ни Одного "султана"... Да, теплое солнце и средиземноморский климат- это еще далеко не все.