Как "зашивают счастье"

Африке не повезло с историей: в большинстве стран ее начали писать относительно недавно, с приходом колонизаторов. Прошлое спряталось в легендах и мифах. Только в наши дни ученые стали собирать крупицы событий, которые происходили на континенте сотни и тысячи лет назад.

В мозаике этой еще столько таинственного, необъяснимого и противоречивого, что любой, кто попытается заглянуть за грань явного, неминуемо столкнется с огромным количеством загадок. Он с удивлением обнаружит, что африканец все еще частенько ходит к колдуну за советом, что традиционные верования, несмотря на все ухищрения христианства, по-прежнему существуют, а древние святыни - пещеры, скалы, деревья-великаны - так же, как и раньше, окружены мистическим поклонением.

Колдунья. Соплеменники не сомневаются в ее могуществе (коса)

Угандийский ученый М. Нсимби почти всю жизнь посвятил исследованию "странного" в жизни Африки. Как-то в разговоре со мной он упомянул угандийца, который живет недалеко от столицы и известен в округе как "укротитель диких зверей".

"А вы в это верите?" - спросил я. В ответ Нсимби рассказал об одном отшельнике, с которым он встретился лет тридцать назад в области Анколе (на западе Уганды). Тот обладал даром приручать львов. Жители приходили к нему, если вокруг деревни появлялись львы. Отшельник назначал плату - одну или несколько коров, и, когда он получал вознаграждение, львы немедленно исчезали. Но стоило промедлить с оплатой, как львы появлялись вновь.

До сих пор то в одной, то в другой африканской газете появляются заметки про оборотней, про тайные общества "людей-леопардов", "людей-львов", "людей-гиен". Истории порой выглядят настолько правдиво, что трудно им не поверить. Хотя в наше просвещенное время мы в лучшем случае встречаем такие рассказы недоверчивой усмешкой, многие африканцы продолжают верить в это и с удовольствием делятся собственным опытом.

Оборотни занимают большое место в африканском фольклоре. Как правило, они считаются проявлениями злой силы и приносят людям одни неприятности. Нсимби рассказал, что кое-где вера в оборотней еще настолько сильна, что о них предпочитают не говорить вслух. Например, на западе Уганды, в местечке Митома, сравнение с "человеком-львом" равносильно оскорблению. "Утверждают, что когда-то там существовало довольно крупное "общество" оборотней, - рассказывал Нсимби. - Днем это были обычные крестьяне, а по ночам они превращались в львов и нападали на односельчан. Их называли "мужваго". До сих пор легко может вспыхнуть крупная ссора, если кого-то назовут этим именем".

Иногда оборотни являлись даже священнослужителям. Я слышал историю миссионера из Нигерии, который однажды заметил необычное поведение одной гиены в деревне и решил проследить за нею. Он взял ружье и пошел по следу. Долго он гонялся за гиеной и наконец загнал ее в угол. И вдруг та обернулась человеком, который попросил остолбеневшего миссионера: "Только никому не говори, ладно?"

Я вспомнил о рассказах Нсимби, когда оказался в угандийском городе Масака и случайно услышал, что неподалеку есть пещера, где, по словам местных жителей, обитает настоящий дракон. Дракон - в наши дни! Я немедленно сел в машину и отправился на поиски. Долго искать не пришлось: пещеру Накавоза знали многие, и вскоре с проводником мы ехали сквозь заросли колючего кустарника. Местами дорога превращалась в едва заметную тропу. Минут через сорок добрались до стены переплетенных деревьев и остановились.

"Дальше нельзя, - сказал проводник. - Нужно спросить разрешения у хранителя". Он исчез в кустах, но вскоре вернулся, ведя за собой высокого старика в старой и рваной рубахе до пят.

"Это Томас Каггва, - представил проводник и прибавил с улыбкой: - Местный святой... Чудной старик, но знает вашего дракона. Он отведет к пещере, только будьте осторожны: дракон иногда выползает днем". Проводник обратился к старцу, тот с достоинством кивнул и что-то неторопливо ответил.

Хранитель озерного дракона Томас Каггва

Каггва двинулся по тропе, ловко срубая колючие ветки длинным ножом - пангой. Чем дальше мы шли в глубь леса, тем становилось тише и темнее. Вот уже не слышно обезьяньих криков и птичьих голосов. Тропа вывела наверх, и я остановился пораженный: откуда ни возьмись, выросла скала, в которой зияла темнотой пещера размером с тоннель метро. Старец сделал знак: осторожней! Он внимательно осмотрелся, поднялся по пологому склону к отверстию, и вдруг раздались хлопанье крыльев и свист... Я невольно отпрянул, ожидая увидеть огнедышащее чудовище, но это оказались всего-навсего летучие мыши. Потревоженные, они сотнями стали вылетать из пещеры.

Эта пещера хранит память о наших предках

Лучи закатного солнца едва проникали сквозь густую листву и придавали пещере особенно таинственный вид. Старик снова заговорил.

"Дракон живет здесь, - перевел проводник. - Каггва знаком с ним давно и считает себя его другом и стражем". Оказалось, что дракон был известен еще деду и отцу Томаса Каггвы. Старик рассказал, что иногда заходит в пещеру, зовет своего друга и тот выползает. По его словам, пещера тянется на несколько километров и соединяется с озером, где дракон любит плавать и лакомиться рыбой.

"А какой он из себя, этот дракон?" - поинтересовались мы. Каггва помолчал, как бы сомневаясь, стоит ли разглашать такие важные сведения, не попадет ли ему от дракона за это, но потом все-таки решился. "Он огромен и страшен. Тело его толщиной со старое дерево и все покрыто крепкой чешуей. А длину его никто не знает".

Я позволил было усомниться в этом, на что Каггва разрешил мне проверить истинность его слов, предложив себя в проводники. Стараясь не обращать внимания на едва сдерживаемый смех нашего провожатого, я попросил поблагодарить Каггву и, сославшись на занятость, отказался от этого щедрого жеста.

В ходе разговора выяснилось, что "хранитель дракона" нигде не работает, но ни в чем не нуждается, так как местные жители считают его почти за святого и снабжают едой и одеждой. Этот удивительный человек выглядел и говорил так убедительно, что, находясь с ним в зарослях около зияющего темнотой и холодом громадного отверстия пещеры, можно было поверить в его необычайные способности "понимать" таинственного подземного жителя.

На обратном пути я расспрашивал о драконе местных жителей. Те подтвердили, что в пещере живет огромная змея, судя по всему питон, и что Томас Каггва - единственный человек, который может с ним общаться.

Я поговорил об этом случае с Нсимби. Тот улыбнулся: "Вот видите. Трудно сразу найти объяснение этому факту, как, впрочем, и многим подобным случаям. В давние времена, когда люди искали спасения от войн и эпидемий в пещерах, они, бывало, находили там различных животных: леопардов и змей. По каким-то причинам те не трогали людей и постепенно привыкали к человеческому голосу. Такие пещеры и звери в них объявлялись священными. Племя выделяло хранителя пещеры, который подкармливал животных, приручал их. Эта должность передавалась по наследству..."

Упорная, неисчезающая вера в традиции заставила "африканизироваться" даже христианство, которое приняло немало местных элементов. По словам Лванга-Луньиго, профессора угандийского университета Макерере, принадлежность к христианству или исламу в африканских странах зачастую формальна: в случае серьезных жизненных трудностей человек прежде всего обращается к традиционным верованиям. Лванга-Луньиго объясняет этот феномен возросшим самосознанием, повышением роли национальной культуры, стремлением к полной независимости от наследия колониализма, к которому относится и религия.

Кстати, упомянутый выше хранитель дракона - католик. Он изредка ходит в церковь, но большую часть времени проводит со своим пещерным другом. Накавоза же и другие пещеры поблизости до сих пор являются местом древних языческих обрядов, которые совершают и католики, и протестанты, и мусульмане. В Африке таких мест множество. В Уганде, например, почти в каждой деревне можно найти не одну святыню, происхождение которой теряется в многочисленных, порой противоречивых легендах и преданиях. Больше всего святынь связано с именем Кинту - прародителя народа баганда. Именно в его времена, как верят баганда, на их земле появились тучные стада и разнообразные злаки. Кинту и его мифические родственники оставили многочисленные следы своих "деяний". То тут, то там можно встретить то священную скалу, в которую, по преданию, превратился народный герой, то священный лес, в котором живут духи забытых предков.

Стены этого дома охраняют место, где, как уверяет легенда, жил прародитель баганда - Кинту

В деревне Ботамбала местные жители покажут вам скалу, вершина которой слегка наклонена. Издали она похожа на печально склоненную фигуру великана. Вам расскажут, что на самом деле это не скала, а окаменевшая Ньяквекве - самая любимая дочь Кинту. За добрый и веселый нрав ее любили все - и люди и животные. Когда скончался отец, горе Ньяквекве было так велико, она так страдала и плакала, что однажды превратилась в камень. Старики уверяют, что с тех пор скала "плакала" каждый раз, когда умирал кабака. Кстати, вам обязательно скажут, что с 1967 года, когда в Уганде была ликвидирована монархия, скала остается сухой. Но до сих пор сюда приходят те, кто верит в волшебные свойства камня, и складывают свои скромные дары в плетеный поднос, который всегда лежит у основания скалы.

И здесь, как и у всякой святыни, был свой хранитель. Им оказался молодой мусульманин Мохамед. Я спросил его, как ему удается поклоняться одновременно и аллаху, и духу скалы. "Мечеть - это по праздникам, - отвечал он. - А у скалы - моя жизнь..."

В середине 60-х годов угандийский университет Макерере провел специальное обследование в средних школах, чтобы определить, в какой степени дети осведомлены о старых верованиях. Результаты оказались неожиданными: подавляющее большинство школьников и их родителей являлись постоянными клиентами знахарей и колдунов и в то же время считались примерными прихожанами.

С какими же вопросами обращались они к знахарю? Родители спрашивали, как устроить ребенка в лучшую школу. Дети - как получить хорошую оценку на экзамене или отвести дурной глаз соперника. Девочек особенно волновали вопросы любви - они просили привораживающие средства.

Знахари никогда не отказывают в совете и после ритуальной церемонии вручают клиенту подходящий талисман. Одни талисманы носят в кармане, другие вешают на шею или надевают на палец. Бывает, что родители не уверены, что конкретно нужно их ребенку, и просят знахаря просто "зашить счастье" в его тело. В этом случае колдун делает два надреза в нижней части указательного пальца на правой руке ребенка и втирает туда "счастье" - только ему известную смесь трав или корешков.

Африканцы тщательно скрывают свои контакты с колдунами и знахарями. Делают они это по трем причинам. Во-первых, традиция обязывает тайно искать совета у колдуна, особенно если дело касается дурного глаза или враждебных действий злых духов, насланных врагом. Во-вторых, принадлежность к христианской религии заставляет африканца засекречивать свои контакты с колдуном. В-третьих, в Африке столько раз устраивались гонения на знахарей и колдунов, что те сами предпочитают держаться в тени.

...Феликс, охотник за ведьмами, указал пальцем на шестидесятилетнюю Мабел Мандеву, обвинив ее в колдовстве. Судьба ничего не понимающей старухи была решена. Ее муж, Соломон, в сопровождении родственников и друзей вытащил Мабел из хижины, несмотря на крики и сопротивление, и под наблюдением бдительного Феликса закопал ее живьем в землю. Жестокий супруг получил шестнадцать лет тюрьмы по обвинению в ритуальном убийстве. Этот случай произошел совсем недавно - в 1981 году в Зимбабве.

Такие сообщения довольно часто приходят из Африки и в наши дни. В их числе не только случаи с "внушением" смерти на расстоянии или удачно раскрытым преступлением с помощью внутренностей курицы, но и леденящие душу человеческие жертвоприношения, и страшные ритуалы, совершаемые колдунами, и кровавые "охоты за ведьмами".

В 1982 году полиция в Сьерра-Леоне сбилась с ног в поисках убийц семерых женщин. У всех жертв были вырезаны различные части тела, которые используются местными колдунами для приготовления "джуджу" - магических средств. Газеты писали, что все убийства были совершены сразу же после начала избирательной кампании по выборам в парламент. Не было сомнений, подчеркивали журналисты, что некоторые кандидаты в депутаты решили прибегнуть к испытанному веками колдовству, чтобы победить на выборах. Вспоминали, что незадолго до этого случая в Сьерра-Леоне был приговорен к смертной казни бывший министр информации и радиовещания А. Казали, который участвовал в ритуальном убийстве беременной женщины.

В южноафриканском бантустане Лебова, на севере ЮАР, в начале 1984 года сожгли заживо около десяти "ведьм". Столь бурную активность колдунов вызвали небывалой силы грозы, пронесшиеся над этим районом в январе. Молнии убили несколько человек, что немедленно приписали действиям "дьявольских сил".

В деревне Болатлхакгомо, в 300 километрах от Йоханнесбурга, Яан Лодваба, вождь племени педи, созвал пятнадцать колдунов, и те с помощью "волшебных" рогов, камешков и ракушек быстро определили, что виновником молний был семидесятилетний Джошуа Морвамотсе. Его немедленно вытащили на деревенскую площадь, избили, а затем облили керосином и сожгли.

Вера в злых духов и ведьм еще настолько сильна среди педи, что каждый, кого коснется палец колдуна, просто не может не признаться в преступлении, тем более что в соответствии с местными верованиями человек может и не знать, что в него вселилась злая сила. Но в любом случае он должен погибнуть. Бежать бесполезно: приговоренный к смерти должен умереть. Лишь в редких случаях жертве удается остаться в живых. В той же деревне Болатлхакгомо Макгади Кекана, мать пятерых детей, была "опознана" как ведьма. "Я и не пыталась бежать, - сказала она позже. - Тогда сожгли бы моих детей. Я решила умереть ради их жизни. Но я попросила, чтобы моя виновность была подтверждена и другими колдунами. Это спасло жизнь. Другие колдуны убедили тех, кто осудил меня, что я не ведьма". Но ее родственнице, Марии Кекана, не повезло. Через день после смерти Джошуа Морвамотсе в деревне убило молнией еще одного человека, и Марию так же привязали к столбу и сожгли.

В Африке есть места, которые признаются наиболее "колдовскими". Их и сегодня великое множество. Практически в каждой африканской стране вы можете найти племя, пользующееся репутацией "настоящих колдунов".

"Я не верю в колдовство, - говорил мне директор Национального музея Уганды Нката. - Однажды ко мне пришли несколько колдунов. Один пожаловался, что самый сильный его амулет отобрали работники музея, и угрожал мне небесными карами. У нас многие верят, что незаконное владение амулетом может навлечь беду. Как видите, я жив и здоров, со мной ничего не случилось. Однажды мы нашли в лесу священное место, где в землю был воткнут деревянный топор. Местные жители уверяли, что никому из смертных не дано вытащить этот топор, так как его немедленно покарают боги. Я вытащил этот топор, который вы можете увидеть у нас в музее".

Но колдовство в Африке продолжает жить. Более того, в определенные моменты оно как бы получает дополнительный импульс, с новой силой просыпаясь в умах даже образованных африканцев. Во времена правления диктатора Иди Амина в Уганде колдунов расплодилось великое множество. У самого президента, человека неграмотного, суеверного, свято верившего в свою исключительность, имелось несколько личных колдунов, выходцев из его родного племени каква, живущего на границе Уганды и Судана. Надо сказать, что каква и соседние с ним племена издавна имели сильную "колдовскую" репутацию. Под стать Амину было и его окружение, также набранное в основном из нилотских племен. Редкий высокопоставленный чиновник или офицер армии осмеливался пойти на прием к президенту, не посоветовавшись предварительно с провидцем.

Некоторые приобретали за огромные деньги амулеты или снадобья, которые якобы имели силу защитить от гнева владыки или же потушить этот гнев. Амулеты, кстати, помогали довольно редко; в Уганде времен Амина достаточно было самого незначительного поступка, чтобы расстаться с жизнью.

К колдунам шли, когда надо было помочь родственнику, попавшему в тюрьму или исчезнувшему бесследно. Действительно, другого выхода не было: в обстановке беззакония, царившего в те годы в Уганде, колдун был единственным, кто мог оказать хоть какую-то помощь.

Танзанийские ваньякуса верят, что колдовство заключено в желудках определенных людей и имеет форму питона. Этот "питон" передается по наследству- как от матери, так и от отца. Ребенок может "заразиться" колдовством от другого, родители которого имеют "питона в желудке".

Ваньякуса различают агрессивное и оборонительное колдовство. Первое приносит людям только зло, второе помогает избавиться от злых чар. Как верят африканцы, колдуны действуют обычно по ночам, выбираясь из своей земной оболочки и летая по округе в одиночестве или в компании. Наметив жертву, они влетают к ней в сон и начинают душить или "есть ее изнутри". Человек этот даже может проснуться и почувствовать присутствие колдовской силы, но поделать ничего не может. Если так будет в течение нескольких ночей, человек заболеет или умрет, если, конечно, не обратится за помощью к "доброму" колдуну. Тот может подействовать на злых духов двумя способами: либо прогнать их ночью, либо сообщить в деревне их человеческие имена. Подозреваемому давали выпить специальное зелье; условие было такое: если испытуемого рвало, значит, он был невиновен. Если зелье не вызывало рвоты, то сомнений не оставалось. С установленными колдунами разговор был коротким: либо смерть, либо изгнание из деревни. Все имущество и скот колдуна передавались вождю и жертвам его колдовства.

Огромной властью пользовались колдуны ибо. Под их присмотром совершались жертвоприношения в священных местах обитания духов. В зависимости от размера подношения объявлялся приговор. Вера в потустороннюю силу была незыблема, и колдуны всеми способами старались ее поддерживать. По приказу духов они насылали смерть на преступников и тех, кто осмеливался ослушаться воли богов. До сих пор можно слышать о загадочных смертях совершенно здоровых людей, на которых пала колдовская кара.

Как объяснить подобные явления с точки зрения современной науки? Надо признать, что пока еще механизм действия чар африканских колдунов не разгадан. Кто утверждает, что смерть наступает в результате самовнушения, кто говорит, что дело не обходится без неизвестных науке ядов, которые колдуны применяют с виртуозностью профессионального фокусника.

...Можно смотреть на скалу и увидеть в ней простое нагромождение камней, а можно - и прекрасную девушку, обратившуюся в камень. Для одного пещера покажется сырым и тоскливым местом. Воображение другого наполнит ее таинственными существами, которые жили в доисторические времена и случайно сохранились только здесь. Африканец смотрит на свою землю глазами поэта. Его жизнь наполнена чудесными и тайными явлениями, объяснения которым он ищет в сказках и легендах.

Почти во всех африканских религиях есть высшее существо, которое управляет делами на земле через своих посланцев и духов. Духи умерших считаются покровителями живых и хранителями традиций. К ним обращаются за поддержкой в критические моменты жизни. Божьи слуги бывают разные: и добрые, и злые, и великаны, и карлики. Мифы Африки богаты историями о богах и полубогах, которые спускались к людям, приносили с собой знания, учили смертных полезным ремеслам, а потом неожиданно исчезали, оставляя после себя лишь воспоминания или в лучшем случае несколько странных предметов, которыми завладевали колдуны для своих обрядов. Некоторые "небожители" устраивали жестокие войны с врагами, могущественными, как и они сами. И люди в страхе прятались по глубоким пещерам, в густых лесах. А когда звуки битвы утихали, они выходили из укрытий, хоронили погибших и удивлялись размерам разрушений.

"Пришельцы" появлялись и исчезали, а память о них сохранялась в легендах и мифах. Позднее старики расскажут детям, как огнедышащие драконы слетали с неба и пытались поразить огнем странных людей, которых этот огонь не брал. Или поведают о крылатой птице-молнии, которая садилась на землю, испуская огонь из-под поднятых крыльев.

До сих пор среди угандийцев живут истории о загадочном племени светлокожих бачвези, которые удивляли местных жителей своими знаниями и способностями. "Это были прекрасные люди, - рассказывал миссионерам в начале 20-х годов старик африканец. - Они делали вещи, которые не мог сделать ни один человек. Они с легкостью пролетали над озерами, забирались на отвесные скалы. Они лечили все болезни. Они сообщали вести о событиях, которые происходили очень далеко".

Бачвези оставили после себя постройки, развалины которых сохранились до сего дня. После их внезапного исчезновения археологи обнаружили странные предметы, которые по времени относились к описываемой эпохе, но по внешнему виду совершенно не соответствовали тому, что изготавливали племена, населяющие Уганду.

В жизни угандийских баганда, как и других африканских народов, огромную роль играли духи усопших. Баганда верили, что дух человека обитает в его нижней челюсти. Если отделить ее от черепа, то дух последует за нею хоть на край света и там останется навечно при условии, если ему будет оказываться постоянное и соответствующее традиции уважение. Британские миссионеры, прибывшие в Буганду в середине прошлого века, слышали о "фамильных" захоронениях, где челюсти находились около тысячи лет. Такие останки считаются самым дорогим в семье. Царские челюсти украшались разноцветными бусами и раковинами каури и береглись наравне с другими святынями.

Духи мертвых, как верят африканцы, обладают такими же качествами, что и живые люди. Если относиться к ним с теплотой, то и они будут отвечать добром. Если пренебрегать ими - жди беды. У каждого духа есть свои капризы; есть духи с хорошим характером, а есть и настоящие зануды.

Духи могли селиться в различных предметах, и поэтому следовало остерегаться даже соприкосновения с подобными вещами: во-первых, кто знает, на какого духа попадешь, а во-вторых, божественный предмет - как и само божество - являлся одновременно источником добра и опасности.

У каждого божества было по одному медиуму - земному служителю. Им могли стать как мужчина, так и женщина - бог сам выбирал, в кого ему вселиться.

Когда медиум готовился к откровению, он выкуривал священную трубку с девятью отверстиями и выпивал кружку хорошего пива, потом садился у священного огня и пристально смотрел на языки пламени, пока не впадал в транс. Тут же находился и толкователь его видений, который "переводил" на человеческий язык нечленораздельные звуки, издававшиеся божеством, вселившимся в тело медиума.

И у духов усопших королей были свои медиумы. Чтобы им стать, требовался более сложный ритуал. Когда умирал кабака, его дух вселялся в тело одного из самых набожных подданных. Того сразу же уводили в священный храм, где хоронили нижнюю челюсть кабаки, и предлагали поочередно выпить пива и молока из королевского черепа. Проделав это, избранный вступал в должность. Когда дух желал пообщаться с живыми, медиум сразу извещал служителей храма, и те собирали народ. Из храма доставали разукрашенную нижнюю челюсть и ставили на видное место, тем самым оказывая должную почесть духу покойного. Медиум выкуривал две волшебные трубки, набитые обязательно местным табаком, и вскоре начинал вещать голосом, похожим на голос бывшего короля, повторяя его характерные жесты и соблюдая привычную слуху народа интонацию. Иногда к духу покойного приходил новый кабака - спросить совета в государственных делах.

Африканцы считают, что духи в общем-то присутствуют везде и в любой момент могут причинить вред душе, если человек нарушит какую-либо традиционную заповедь.

Вера в то, что духи умерших остаются на земле и их влияние на живых постоянно, образно передана сенегальским поэтом Бираго Диопом:

 Умершие никогда не уходят бесследно: 
 Они - в овале женской груди, 
 И в плаче ребенка, и в искрах костра. 
 Умершие не уходят под землю: 
 Они - в тлеющем огне, 
 И в шелесте травы, и в гуле скал, 
 Они в лесу и в доме. 
 Мертвые - не мертвы. 

Смерть просто переход в другое состояние, а не конец, исчезновение. Основа человеческого общества, его морали триедина. Она, как верят африканцы, состоит из духов живых, мертвых и неродившихся.

Оба мира связаны посредством ритуала, танца, масок и песен, которые служат для передачи воли духов предков, строго следящих за поступками живых.

Неотъемлемой частью души - иногда самой душой - считалось отражение в воде, зеркале, даже изображение на картине. Посему простое смотрение в воду может оказаться очень опасным. Зулусы, например, верили, что отражение в воде может утянуть на дно. А их соседи - басуто наделяли подобными вредными качествами крокодилов. При этом необязательно смотреться в воду - остаточно перейти реку, чтобы крокодил "украл отражение".

Именно по этой причине в традиционном искусстве баганда трудно найти изображения людей. И поэтому же многие африканцы до сих пор не разрешают себя фотографировать. Они верят, что, поскольку на картине или фотографии останется часть их души, это изображение, попади оно в руки недруга или просто злого человека, может быть использовано во вред и даже навлечь смерть на изображенного.

В 1975 году со мной случилась курьезная история. Я возвращался из Найроби в Кампалу и по дороге остановился у показавшихся мне живописными развалин. Выйдя из машины, направился к каменным руинам, где увидел старуху, сидевшую в тени. Неподалеку играли детишки. Женщина помоложе что-то толкла в большой ступе. Вид у всех был довольно приветливый, детишки бросили играть и подошли ближе, их глаза сверкали любопытством. Я навел фотоаппарат, щелкнул и уже было собрался сделать второй снимок, как вдруг старуха вскочила, замахала руками и закричала на суахили: "Уходи, уходи, нельзя фотографировать, не хотим!" Я на секунду смешался, потом все же вновь нажал на спуск неуловимым, как мне показалось, движением. Но старуха заметила. Черты ее лица мгновенно исказились сильным гневом. Она протянула ко мне руку и каким-то завывающим шепотом произнесла: "Пожалеешь, твоя машина не доедет, а картинки пропадут".

Увидев такую реакцию, я счел необходимым ретироваться. Я не смеялся над этой странной, может быть даже сумасшедшей, старухой. Сел в машину, бросил прощальный взгляд на негостеприимные руины: детишки стояли в прежних позах, старуха отвернулась, сев на камни, женщина помоложе как будто вообще ничего не слышала и продолжала заниматься своим делом - завел мотор и поехал дальше.

Мне предстояло проехать около 500 километров и успеть до утра, так как именно утром прилетала из Москвы моя семья. Шоссе из Найроби в Кампалу отличное, встречных машин мало, "ситроен" был в прекрасном состоянии. Вскоре я уже забыл о неприятной встрече и начал обдумывать очередную корреспонденцию в журнал "Новое время".

Примерно через час мотор зачихал, машина несколько раз дернулась и встала.

Надо сказать, что, как и большинство автолюбителей, я слабо разбираюсь в моторе. Подергав известные мне проводки, вытащив зачем-то свечи и снова поставив их на место, понял, что в одиночку не справлюсь, и стал "голосовать". Машин было очень мало, да и те проносились мимо, спеша по своим делам. Наконец часа через три возле меня затормозил видавший виды серый "мерседес". Его владелец, пожилой европеец, поковырялся в двигателе, ничего не добился и предложил отбуксировать меня до ближайшей ремонтной станции. К счастью, станция еще не закрылась, и хозяин был на месте.

Не буду описывать борьбу всех механиков во главе с хозяином с моей машиной. Она упорно не хотела заводиться. В конце концов, хозяин развел руками. "Ничего не пойму. Все в отдельности работает, а машина не едет. Наверное ее заколдовали", - пошутил он.

Мне же было не до шуток. Наступала ночь, а до дому около четырехсот километров... Но тут один из механиков залез в машину, повернул ключ, и - о, чудо! - мотор затарахтел, сначала нехотя, потом набрал обороты.

"Не знаем, насколько вам этого хватит, но потихоньку, может быть, и доедете", - сказали мне на прощанье.

Действительно, ехать я смог, но больше 40 километров в час "ситроен" делать отказывался. Мотор разогревался так, что у каждой бензоколонки я набирал воды и выливал на злобно шипевший двигатель. Могу добавить к этой истории, что на следующий день, когда я собрался отогнать машину в ремонтную мастерскую, она вдруг завелась как ни в чем не бывало. И конечно, вы уже догадались, что пленка, на которую я заснял старуху, оказалась засвеченной.

Рассказанный эпизод, несомненно, звучит анекдотом. Но тем не менее с тех пор я уже больше не рискую: если африканец возражает против фотографирования, я прошу извинения, на виду у него закрываю фотоаппарат и быстро уезжаю.

И в поговорках многих африканских народов звучит отрицательное отношение к изображению человека. Баганда говорят о фотографии так: тело сфотографированного подобно яйцу, после того как его содержимое высосала змея, - внешне все вроде бы в порядке, а на самом деле остается только пустая скорлупа. "Похожесть - источник смерти" (экифаананьи кисса), - гласит одна из поговорок, а другая утверждает, что таким образом "отбирается дух" (окукваата омузиму).

Баганда верят, что влияние образа особенно сильно может подействовать на беременную женщину. Не дай бог, увидит будущая мать некрасивого ребенка или же дикого зверя, особенно обезьяну, - дитя родится больным, с большими запавшими глазами, как у животного. Ни в коем случае беременной женщине нельзя смеяться над ущербными людьми: в ребенке могут повториться дефекты. Неудивительно, что жену вождя все долгие месяцы беременности держали взаперти, чтобы избежать роковой случайности.

Справедливости ради надо сказать, что подобные суеверия сохранились до сих пор не только в Африке, но и у нас, в Европе. В истории многих народов мира можно найти упоминания о колдунах, которые обладали силой убивать на расстоянии, уничтожив чье-то изображение или же какие-либо предметы, связанные с данным человеком.

Вот что писал об этом способе магии известный английский этнограф Джеймс Фрэзер:

"Тысячелетия назад он был известен колдунам Древней Индии, Вавилона и Египта, равно как Греции и Рима, и еще в наши дни в Австралии, Африке и Шотландии к нему прибегают коварные и злонамеренные люди. Индейцы Северной Америки верят, что, нарисовав чью-то фигуру на песке, золе или глине или приняв за человеческое тело какой-то предмет, а затем . проткнув его острой палкой или нанеся ему другое повреждение, они причиняют соответствующий вред изображенному лицу... Перуанские индейцы изготовляли из жира, перемешанного с мукой, изображения людей, которые им не нравились или наводили на них страх, а затем сжигали эти изображения на дороге, по которой должна была пройти жертва. Это называлось "сжечь душу". ...Малайская форма колдовства... состоит в изготовлении марионетки длиной в ступню из взятого в пустом улье воска. Выколите ей глаза - и ваш враг ослепнет, пронзите ей живот - и он заболеет, голову - и начнутся головные боли, грудь - и она заболит. Если вы хотите избавиться от врага одним махом - проткните изображение насквозь, от головы вниз; заверните его в саван, как труп, помолитесь над ним, как над мертвым; захороните его посреди дороги, где ваша жертва наверняка наступит на него..."

И у баганда существовал подобный способ избавления от врага. Британский миссионер Дж. Роско писал в начале века: "Центральноафриканские баганда считают тень человека его духом, и они пытаются убить или ранить своего врага, прокалывая или топча его тень... Они также определяют здоровье человека по его тени. Например, говорят, что такой-то при смерти, так как его тень очень коротка, а такой-то здоров: его тень длинная". Кстати, тот же метод использовали и охотники западноафриканского племени эве. Они протыкали следы зверей, веря, что тем самым ранят их и вскоре нагонят.

Религиозный страх перед таинственными силами, заключенными в тени, объяснял боязнь баганда близко подходить к трупу человека: душа покойного еще витает над ним и может похитить тень, а значит, душу живого. У некоторых народов во время прощания с покойным люди отходят подальше от гроба и от могилы: если тень заколотят в гроб или засыплют землей, то можно расстаться с жизнью.

Невольно вспоминается знаменитая сказка Ганса Христиана Андерсена, не правда ли? И вновь удивляешься, сколько невидимых, таинственных нитей связывает на первый взгляд совершенно разные культуры...