Загадочный мир шона

- Когда я впервые приехала сюда - очень давно, даже вспомнить страшно! - вместо этой улицы была река, а по берегам сидели африканцы, завернувшись с головой в одеяла. В жаркие октябрьские ночи они и спали здесь, в лунном свете, напоминая разбросанные в беспорядке валуны. Только ладони торчали наружу - так рассказывала хранительница частной коллекции скульптуры шона в Хараре, страстная поклонница африканской скульптуры миссис Джадж. - А теперь посмотрите на это. - Она протянула мне небольшой отполированный камень, на одной стороне которого я увидел человеческую ладонь, придерживающую край одеяла. - Поразительно: резчик лишь чуть тронул поверхность камня, но сумел превратить его как бы в живое существо...

Строгая чистота линий, удивительное чувство материала, фантастичность сюжета отличают скульптуру Зимбабве, которую по праву можно поставить в один ряд с лучшими образцами африканского искусства. Бросается в глаза ее внутреннее сходство с произведениями маконде - то же видение мира, та же глубокая преданность традициям.

Основная тема произведений зимбабвийских скульпторов - человек и его мир, как видимый, так и воображаемый. Мир шона населен образами добра и зла, духами предков, охраняющими семью от недобрых сил. Люди этой народности убеждены: духи повсеместно управляют жизнью. С помощью старейшин племени, медиумов, художников шона общаются с высшим существом - мвари. Поэтому народные скульпторы считают свое ремесло очень важным и полезным.

Наиболее часто из камня рождается образ "зизи" - духа, принимающего вид совы, который может сделать человеку добро, а может и погубить его; "чупунгу" - орла, приносящего вести из потустороннего мира и помогающего заблудившемуся путнику найти дорогу; водяного духа "нзузу", похожего на рыбу; семейного духа "мудзиму".

В змее обычно поселяются добрые духи. Поэтому змея никогда не укусит спящего, не нападет первой. Ее мудрость может сослужить человеку важную службу, так как она общается с самим мвари. Когда женщина беременна, верят шона, родственникам надо относиться к змее с особым почтением. Если в это время кто-то убьет змею, ребенок погибнет в чреве матери.

Шона, впрочем, убеждены, что человек всегда побеждает злых духов, так как мир создан для добра.

Разобраться в сложных сюжетах африканской скульптуры невозможно без знания местных верований. Духи - злые и добрые, колдуны и колдуньи, оборотни густо населяют воображение африканского скульптора и художника и являются миру в дереве, камне и на холсте. Злой дух "муройи" почти всегда у шона принимает образ женщины. Колдунья по ночам скачет на гиене и незримо проникает в дома тех, кого она наметила себе в жертву. Надо сказать, что часто этот злой дух вселяется в реальную женщину. Перед тем как уйти на страшный промысел, она заколдовывает мужа, и он спит как убитый до ее возвращения.

Сейчас рука превратится в крыло и - свобода! (Шона)

"Муройи" способна на любое зло, от нее не ждут пощады. Она поражает своими чарами не только жертву, но и все, что ее окружает. Шона верят, что перед тем, как совершить злодеяние, "муройи" просит на то разрешения духов предков. Получив его, она насылает на обреченного своих страшных слуг - "звидома", которые и совершают убийство. Но если такого разрешения не дано, ведьма тихонько подзывает свою жертву, и та, загипнотизированная, открывает ей дверь и, увидев ужасное лицо, лишается ума, уверяют шона.

Но в этом случае пострадавший не безнадежен. Если его родственники вовремя позовут нгангу, то он либо вылечит его, либо посоветует более сильного, чем он, знахаря. Иногда, совершив нужный ритуал, нганга узнает имя ведьмы, наславшей порчу, и родственники бегут к ней, требуя, чтобы она сняла чары с больного. Но поскольку дело происходит днем, а колдунья выглядит как обычная женщина, ей говорят об этом намеками, примерно так: "Один человек думает, что ты можешь помочь ему избавиться от болезни. Если ты его вылечишь, то мы тебе заплатим или подарим козла". После таких слов "муройи" может отменить свои чары и человек немедленно выздоравливает.

Раздумье (шона)

Способность колдовать передается из поколения в поколение. Умирающая ведьма делится своим секретом с дочерью, и избранница не может отказаться, иначе ее ждет суровое наказание от злых духов.

В скульптуре шона "муройи" творит неправедный суд над людьми, превращая их в страшные существа. Можно увидеть и гиену - средство передвижения ведьмы. Не перестаешь удивляться, знакомясь с неповторимыми фантастическими образами мастеров деревянной и каменной скульптуры. Резчики оживляют в своих работах фольклор, воспроизводя сказки, слышанные еще в детстве, сны, в которые часто вторгаются мифы.

Еще один частый персонаж скульптуры шона - бродячий дух "шави". Это одинокий дух ведьмы, умершей бездетной. Он шатается по земле, неустанно предлагая услуги всем встречным. Горе человеку, который согласится: он сразу же становится колдуном. В данном случае им может стать и мужчина. У него появляется способность насылать порчу и болезни. Единственное отличие его от ведьмы состоит в том, что он занимается этим исключительно днем.

Среди скульпторов Зимбабве нередко можно познакомиться и с бывшими колдунами, по крайней мере на это "звание" претендует известный мастер Ндандарика. Его заставили отказаться от колдовства родственники, принявшие христианство. Ндандарика не жалеет: он высекает злых и добрых духов в камне. Он говорит, что уже давно утратил способность и желание приносить людям вред. Правда, связь с потусторонним миром он не утратил: один из духов - "Мдзимо" - часто общается с ним, давая полезные рекомендации в его работе.

Регулярно общается с духами и другой очень известный скульптор - Генри, представитель народа корекоре. И в его сюжетах загробный мир переплетается с современностью, духи, чаще всего добрые, воплощаются в животных, птиц, фантастических существ, похожих на пришельцев с других планет. Хотя Генри высекает фигуры из твердейших пород, они удивительно пластичны, их формы так мягки, как будто отлиты из воска. В сны мастера Матемеры часто врывается огромный "носорогочеловек" - дух, вселяющийся в неродившегося ребенка и приносящий изобилие и счастье, скрытые в его роге.

В скульптуре шона духи совершают удивительные превращения. "Нзузу" Николаса Мкомборенги отделил от головы и взял в руки свой сухой рот. Дух может стать одновременно несколькими существами или людьми в зависимости от того, как увидит его автор. Сильвестер Мубаи изобразил человека, спасающегося от опасности: чтобы скорее убежать от грозящей беды, тот обратился в существо, обладающее только головой и ногой. А скульптор Ндандарика подсмотрел тот страшный момент, когда колдун начал превращать провинившегося человека в птицу. Голова, объятая ужасом, пока еще человеческая шея и грудь, но остальное тело уже утопает в перьях. А вот Мозес Масая трактует то же превращение совершенно в другом ключе: его женщина надевает птичьи перья, чтобы стать свободной.

У скульпторов колоссальное терпение: они работают не только с легким в обработке мыльным камнем, но и с очень твердыми породами - гранитом, вердктом и серпентином. Вердит - редкий полудрагоценный камень, не так давно обнаруженный на юге Африки, - очень популярен среди резчиков. Он труден в обработке, зато разнообразен по цветовой гамме - от зеленого, золотистого и коричневого тонов до голубого и синего. Настоящий скульптор, как считают зимбабвийцы, должен не только обладать талантом, но и знать секреты общения с камнем. Мастер разговаривает с бесформенной пока глыбой, передает ей свою идею, советуется, с чего начать, и с беседой проникает в самую суть камня.

Старейший мастер Томас Мукаробгва так рассказывает о том, как он начинает новую скульптуру:

- Идея появляется внезапно, но чаще всего когда я уезжаю из города: среди каменных построек очень трудно уловить знамения духов. В буше все родное, близкое, сама земля питает меня образами. Но и после того как идея воплотилась в образ, я не берусь сразу за инструмент. Я выбираю камень и долго советуюсь с ним; он должен одобрить мою идею. Его согласие заметно сразу - я вижу свою скульптуру, проступающую сквозь внешнюю бесформенность. И тут можно приступать к работе. Среди нас, резчиков, существует поверье, что камень только тогда разрешит снять с себя все скрывающие скульптуру одежды, если во время работы относиться к нему с должным уважением и даже почитанием. Если допустить хоть чуть-чуть фамильярности или пренебрежения - все кончено: камень никогда не раскроется до конца. Может, конечно, что-то получиться, но уже совсем не то, что задумал.

Если скульптура удалась, мастер не стесняется похвалить самого себя. Не знают здесь и ревности к коллегам. "Мы постоянно обмениваемся идеями. Наша цель - не обойти друг друга, а создать что-то новое. Если я вижу красивую скульптуру, то для меня неважно, кто ее автор. Я наслаждаюсь ею и радуюсь, что мой товарищ сумел передать камню то чудо, которое открылось только ему. Через работы друг друга мы познаем себя и окружающий мир".

Порой кажется, что скульпторы и природа соревнуются в мастерстве. Повсюду в Зимбабве можно встретить фантастические нагромождения огромных камней, скалы, искусно обточенные дождем и ветром. Из кактусовых зарослей вдруг вырастают каменные буйволы и носороги, расправляют крылья неведомые птицы, готовятся к прыжку чудовищные лягушки. В разломах скал солнце неожиданно высвечивает хороводы великанов, держащихся за руки, и одинокие фигуры застывших стражей каменного мира.

Кто кого копирует? Природа ли сообщает таинственную творческую силу мастерам, или же сама, завидуя им, пытается повторить их лучшие произведения? А быть может, странные фигуры - создания современных мастеров - доносят до нас отзвуки неведомой древней культуры?

"И сами наши скульптуры, и вдохновение, которое приходит внезапно, - это все подарки духов, - признаются мастера. - Иногда духи сами создают из камня огромные скульптуры. Ученые люди скажут, что эти удивительные по форме скалы, в которых каждый увидит животное, человека или духа, - результат действия ветра, дождя и времени. Может, так оно и есть. Но для нас эти застывшие в камне образы - дело рук добрых духов".

Чтобы не потерять связь с природой и местами, где жили предки, художник должен время от времени покидать город и переселяться в буш. "В городе перестаешь ощущать запах земли, - размышлял вслух Томас Мукаробгва. - Даже приехав в деревню, первое время остаешься чужим для природы. Надо снова слиться с бушем, ощутить его движение, вкусить его пищу. И тогда ты начинаешь замечать то, чего никогда не увидит европеец или городской житель. Именно в такие дни меня посещают лучшие идеи и образы, которые я стараюсь воплотить в камне".

Шона глубоко верят, что добрые духи охраняют их творчество и направляют их руку, когда резец прикасается к твердейшему из камней, в котором внутренним оком скульптор уже видит свое будущее произведение. "Духи-хранители стоят за каждым из нас, - говорит Мукаробгва. - И не важно, каким делом ты занимаешься. Если оно приносит людям добро, то духи защитят от любых напастей".

Сильвестер Мубаи, Томас Мукаробгва и их коллеги живут просто, скромно, избегают рекламы. Они убеждены, что высокое искусство несовместимо с накопительством. При случае они могут рассказать немало историй, как жажда наживы погубила не один талант. "Для нас это не может быть бизнесом. Мы люди немолодые, знаем, как трудно пробиться в жизнь новым талантам. Мы передаем свое мастерство бескорыстно, так как если мы этого не будем делать, то традиция может просто-напросто заглохнуть и даже умереть. Что тогда станет с нашей молодежью, которая и без того зачастую забывает обычаи предков или под влиянием иноземной культуры начинает относиться к ним с пренебрежением? Мы не можем этого допустить".

Скалы Африки хранят следы культуры многих африканских народов. Рисунки, оставленные безымянными художниками, пережили века и сегодня восхищают нас, просвещенных потомков. Тысячи таких рисунков найдены в районе Великого Зимбабве.

Древние охотники любили рисовать

Скульптура шона - выражение их древней культуры. С приходом белых колонизаторов она почти перестала существовать. Разоренная и разграбленная, она была осуждена на смерть и спряталась в неприступных местах. Шона до сих пор верят, что далеко в горах сохранились священные пещеры, о которых знают единицы, где живут высеченные в камне духи предков- прототипы классических образов традиционной скульптуры.

Сегодня уже нет таких, кто бы отмахнулся с презрением от каменной скульптуры Зимбабве. "Страдающая львица" Томаса Мукаробгвы, "Фантастическая рыба" Пола Гвичири, "Женщина с грузом на голове" Томаса Нкомо, "Дух справедливости" Криса Чифуйя - эти и другие произведения народных мастеров одинаково поражают воображение любого независимо от цвета его кожи.

Секрет осанки

Самая большая коллекция каменной скульптуры находится в Национальной галерее Зимбабве в Хараре. У входа посетителя встречают скромные служители в форменных костюмах и фуражках, больше похожие на железнодорожных кондукторов. У них вы купите билет, выслушаете объяснения о расположении залов, пройдете мимо стойки, где они торгуют тонкими брошюрами по искусству, и у вас даже не мелькнет мысль о том, что эти тихие люди могут иметь какое-то отношение к творчеству. Тем не менее имена многих из них значатся в каталогах крупных европейских музеев.

Не стоит, впрочем, особенно сетовать на свою неосведомленность: Томаса Мукаробгву, Джона Такавира, Сильвестера Мубаи, Пола Гвичири мало знают за пределами узкого круга ценителей африканской культуры и в самом Зимбабве. И не потому, что африканцы не понимают искусства, как это пытаются доказать некоторые "специалисты". Просто до независимости коренные жители были лишены возможности развивать национальное искусство, которое расистские власти Родезии считали совершенно ненужным для белого общества. Лишь единицам удавалось благодаря таланту преодолеть расовый барьер и завоевать поддержку немногих энтузиастов из числа белых родезийцев.

Первые художники в Родезии (ныне Зимбабве) - Томас Байнс и Элис Балфур стали законодателями так называемого "европейско-родезийского" стиля в живописи, который долгое время доминировал. Благодаря усилиям некоторых миссионеров стали известны имена и африканских художников, работавших в подобной манере, хотя и пытавшихся внести элементы традиционного стиля в свое творчество. Широко известны в Зимбабве церковные сооружения в Серима и Сирене, богато украшенные произведениями африканских художников и скульпторов.

В 1957 году первый директор Национальной галереи - Фрэнк Макивэн собрал вокруг себя группу молодых африканских художников и решил создать постоянную студию для возрождения незаслуженно забытого африканского искусства.

Усилия Макивэна вызывали недоумение большинства белых, которые утверждали, что признавать существование африканского искусства - это значит обманывать себя. Особенно недовольна была белая колония тем, что Макивэн не удостаивал вниманием местных европейских художников, состязавшихся в изображении джакаранд, цветущих на улицах и площадях бывшего Солсбери. Одна из родезийских газет с нескрываемой иронией писала в начале 60-х годов: "Макивэн в своих попытках создать новых художников в культурной пустыне Родезии подобен израильскому фермеру, занимающемуся земледелием в Негеве". Но газетные статьи даже такого рода были редкостью. Чаще презрительное молчание окружало африканское искусство.

Сезон цветения джакаранди 'джакарандовой темы' у модниц

Утверждали, что лучшее, на что способны африканцы, - копирование работ европейцев. Трудно сейчас поверить, но очень долгое время это мнение было определяющим даже среди образованных европейцев в Африке. Но Макивэн твердо верил, что его усилия не пропадут даром. Он чувствовал во многих своих учениках огромный талант и старался осторожно, терпеливо развить его, направить их творческую силу в традиционное русло африканского искусства. Первые работы были исполнены в дереве: не на что было купить инструменты для камня. Но прошло немного времени, и Макивэн вместе со своими учениками радовался первым каменным скульптурам - они получились именно такими, какими он и представлял себе: удивительная техника, глубокое содержание, наполненное как бы вернувшимися из далекого прошлого образами.

Макивэн был строг к молодым художникам. Он решительно браковал неудачные или подражательные работы, учил молодежь требовательно относиться к своему делу. В то же время он поощрял самобытность каждого скульптора, помогал им искать вдохновение в богатых традициях своего народа.

Первая выставка скульптуры шона состоялась в январе 1974 года. Необычные формы и фантастическое содержание сразу же привлекли всеобщее внимание. Все чаще можно было услышать положительные отклики; снисходительный тон критики сменился удивлением.

По инициативе Макивэна лучшие произведения африканских скульпторов экспонировались на международных выставках. И только после того как западная пресса заговорила о "настоящем открытии" африканских резчиков, в Родезии "проснулся" интерес к этому искусству, но в чисто коммерческом плане. Богатые европейцы стали организовывать частные выставки, скупать за бесценок скульптуры, перепродавать их за границу.

Однако сами художники относятся к своему искусству по-иному: лишь единицы рассматривают его как ремесло, как источник дохода.

Сегодня резчиков по камню можно встретить почти среди всех этнических групп Зимбабве. Зимбабвийские мастера работают не только в камне и дереве. Во втором по величине и значению городе - Булавайо уже много лет существует традиция керамической скульптуры. Сочетание традиционного африканского и европейского искусства создало удивительный, неповторимый сплав. Жители Булавайо скажут вам, что подобных изящных статуэток вы не увидите больше ни в одной африканской стране. И действительно, выставки булавайской керамики пользуются огромным успехом и за пределами Африки.

Кстати, Макивэн приглашал в свою мастерскую не только талантливых резчиков, но и художников. Многие известные скульпторы, в том числе и Томас Мукаробгва, с успехом занимаются живописью. Их. картины выставлялись на многих выставках, даже за пределами Зимбабве.

Труды Макивэна и его последователей не пропали даром. Сегодня в Зимбабве несколько десятков талантливых скульпторов и живописцев, которые прошли через мастерскую при Национальной галерее, а теперь охотно передают свой опыт начинающим художникам. Сотрудники галереи собираются расширить мастерскую, чтобы, как они говорят, "влить в нее свежую кровь". Они ожидают, что после обретения независимости многие африканцы захотят попробовать свои силы в искусстве.

Впрочем, все не так просто. Зимбабвийскому обществу не один год придется изживать последствия расовой дискриминации. Я вспоминаю, как года через два после провозглашения независимости зашел в самый большой книжный магазин Хараре "Кингстон" и спросил что-нибудь о скульптуре шона. "Вряд ли вы что-нибудь найдете", - посочувствовал мне белый продавец "Кингстона". "Что-то не припомню, чтобы про это писали, - призналась владелица букинистической лавки. - Может, не успели? Ведь раньше у нас этого не было".

Раньше не было... Так считают почти все белые в Южной Африке. "Когда мы пришли сюда, африканцы ходили в шкурах, а мы дали им культуру - настоящую, европейскую!" А вот что говорил министр образования и культуры Зимбабве, с которым я встретился в Хараре: "Европейцы пытались закабалить нас морально, хотели искоренить нашу культуру, заставить африканцев презирать свое прошлое, традиции, самих себя. Подавляющее большинство белых отказывалось уважать наши обычаи, изучать наши языки. Все это считалось второсортным, грязным, недостойным европейской культуры. Но теперь положение изменилось. Мы завоевали независимость благодаря нашему единству и уверенности в справедливости нашего дела. И в отличие от белых мы не выступаем за уничтожение иной - европейской - культуры в Зимбабве, не собираемся навязывать им наш образ жизни и мышления. И белые и черные в нашей стране - это единый народ, который должен трудиться на благо родины. Мы создадим единую зимбабвийскую культуру, которая вберет в себя все лучшее, что есть у нас".

И первые шаги по интеграции африканского и европейского искусства в Зимбабве уже делаются. Сразу же после обретения страной независимости Национальная галерея устроила выставку, на которой, пожалуй, впервые были собраны вместе произведения африканских и европейских скульпторов и живописцев. "Для нас независимость - это не только большая свобода творчества, стимул к возрождению древних форм искусства, - сказал Томас Мукаробгва, - но и возможность создавать новые произведения на основе африканских и европейских традиций".