Мужчина и женщина

Картина, знакомая многим, кто бывал в Африке: по обочине налегке шагает африканец, а за ним - с тяжелой поклажей на голове его жена. У некоторых европейцев сразу же возникает праведное возмущение: как же ему не стыдно! Хоть бы помог!

Но делать такой вывод - значит показать полное незнание Африки, где женщина гордится своей физической силой и воспримет за оскорбление попытку мужчины помочь ей. Не правы те, кто утверждает, что африканская женщина подвергается унижению и эксплуатации в традиционном обществе. Напротив, социальная роль женщины всегда была значительной, она пользовалась властью как в своем доме, так и вне его. Только, пожалуй, политику женщины уступали своим мужьям, да и то в некоторых местах они активно вмешивались и в эту сферу, когда им казалось, что мужчины совершают уж слишком много ошибок. У многих африканских народов мужчинам принадлежали внешние символы власти, а подлинный контроль находился в руках слабого пола.

Каждый член традиционной семьи в зависимости от пола и возраста выполнял четко определенную роль в хозяйстве. От того, как эта роль выполнялась, зависело благосостояние не только семьи, но и всей общины.

Права и обязанности каждого пола, разделение труда между мужчиной и женщиной традиция определяла строго. И даже сегодня, когда так много изменилось и продолжает меняться в Африке, это распределение продолжает в общем действовать.

Например, в некоторых районах Западной Африки женщине запрещено забираться на пальму за кокосами не только потому, что это оскорбительно для мужского достоинства, но и потому, что это может навлечь на все племя наказание со стороны сверхъестественных сил. У скотоводческих племен Восточной Африки существует целая гамма отношений, определяющих участие женщин в уходе за скотом: от полного запрета на появление женщины в загоне для скота до обязательного использования ее в качестве доярки.

В прежние времена бугандийские мужчины считали своими главными занятиями выделывание одежды из луба, кузнечное и гончарное дело, изготовление любых деревянных поделок, рыбную ловлю, строительство домов, руководство делами племени и конечно же ведение войн. Позднее к этим обязанностям добавилось и земледелие.

Главной обязанностью женщины было воспроизведение рода. На женщине лежала вся домашняя работа. Она работала в поле, ходила по воду, собирала хворост, готовила пищу, плела корзины, косила траву, наконец, воспитывала детей. Но все это не означало, что женщина играла второстепенную роль в семье. Ведь не только от мужчины, защищавшего свой дом с оружием в руках, но и от женщины зависело благосостояние семьи. И случались моменты, когда ее роль становилась ведущей.

Африканская женщина в разговоре с вами скромно потупит глаза и будет отвечать тихо. Она трудолюбива: ее можно встретить везде - на пыльных обочинах дорог с вязанкой хвороста или калебасом воды на голове, на поле с мотыгой, у дома, где она толчет муку или готовит традиционное блюдо из бананов или маниока.

Чтобы растолочь зерна, нужны сила и терпение

Ее главное богатство - дети, которых почти в каждой африканской семье не меньше пяти. В Африке говорят: "Не иметь денег - беда. Но не иметь детей - значит быть бедняком вдвойне".

Медленные, плавные движения словно подчеркивают красоту и врожденное достоинство женщины. Как и ее подруги в других странах, она любит красиво одеться и весело провести время с друзьями. А как она танцует! Кажется, что не она двигается в такт музыке, а барабаны подыгрывают движениям ее тела.

Воспитанная женщина не могла признаться мужу в том, что ей тяжело. Ей полагалось терпеть. С детства взращенная гордость помогала переносить с улыбкой невзгоды, которых выпадало на ее долю гораздо больше, чем на мужнюю. Неудивительно поэтому, что в преданиях многих африканских народов именно женщина оказывалась на высоте положения во времена стихийных бедствий, когда требовались выдержка, спокойствие и уверенность. И, кстати говоря, женщины чаще мужчин выживают во времена засух и голода именно благодаря этой стойкости. В старой сказке, рассказанной угандийским историком Нсимби, как раз говорится о такой ситуации.

Давным-давно случился в Буганде сильный голод. Пищи осталось так мало, что даже детей кормили впроголодь. В одной семье, где было много детей, жена приготовила обед. Но сначала наполнила тарелки детей, а не мужа. Увидев такое, муж в гневе поднялся и вышел прочь. Жена - вслед за ним, умоляя его вернуться и не отказываться от еды. Но злой упрямец не слушал и только кричал: "Ну и отдай все детям, ну и отдай все детям!" Он так шел и кричал, пока не превратился в птицу, которую зовут Мпаабаана. До сих пор эта птица не может успокоиться и кричит: "Мпаабаана", что на языке луганда означает "ну и отдай все детям!"

Старая багандийская сказка, из тех, что рассказывают бабушки доверчивым внукам. Она приоткрывает дверь в африканский дом, помогает нам понять и настоящую роль женщины, и ее подлинные взаимоотношения с мужем и детьми.

Мне самому приходилось видеть африканских женщин, пострадавших от засухи и голода в Уганде, Сомали, Эфиопии. Действительно, они выглядели лучше - и в одежде и в прическе, чем мужчины, хотя им приходилось намного тяжелее. В лагере беженцев Бати в эфиопской провинции Уолло, где от страшной засухи в 1984-1985 годах погибли многие тысячи крестьян, я встретил Аминат Хуссейн из деревни Гарфа. Она прошла пешком, неся на спине трехлетнего ребенка, несколько дней пути. Хотя из ее семьи никто не умер, добравшись до лагеря, они свалились на землю и не могли встать, пока их не накормили и не напоили.

Прическа молодого эфиопа

Аминат Хуссейн встала в очередь к врачу, так как ее сынишка заболел. Она тоже была смертельно голодна, но долг обязывал ее заботиться прежде всего о ребенке - и она стояла у врачебной палатки, ожидая помощи. Ее платье, сшитое из нескольких разноцветных кусков материи, было выстирано, худенькую шею обвивали красивые бусы и серебряная цепочка, на которой висела старая итальянская монета с полустертым ликом короля Виктора-Эммануила III. В глазах ее застыло горе, но она улыбнулась, когда я поблагодарил ее за рассказ.

Сколько мужества надо иметь, чтобы выдержать все: смерть близких, невыносимый голод, болезни, безнадежность, которая надвигается со всех сторон, - и все же сохранить душевные силы! Поверьте, это была настоящая женщина. Из тех, что жизнь отдадут за свое дитя, за свою семью. На таких женщинах многое держится в нашей жизни.

Африканским матерям трудно: жестокая засуха, голод и болезни убивают прежде всего детей, самых маленьких - надежду нации. Может быть, поэтому в африканских семьях предпочитают иметь больше детей? Темпы прироста населения в Африке самые высокие в мире. Но и детская смертность - самая высокая. В 1984 году каждый день в развивающихся странах умирали от истощения и инфекционных болезней 40 тысяч детей - в 20 раз больше, чем в промышленно развитых государствах. А ведь и продолжительность жизни в освободившихся странах примерно на 20 лет меньше...

Женщина-мать окружена большим уважением в Африке; мужчина иногда даже уступает ей свои традиционные занятия. Например, хотя у восточноафриканских покотов уход за скотом традиционно является обязанностью и привилегией мужчин, временами женщины забирают это право себе.

У земледельческих племен влияние женщины еще больше, так как в ее руках находится выращивание продовольственных культур. Сила плодородия, заключенная в женщине, как считают африканцы, передается и земле, и именно от женщины зависят урожай и благосостояние всего народа.

Роль женщины в традиционном обществе огромна: она ведь не только содержит семью и дом, в ее обязанности входит приготовление пива и угощения на всех ритуальных церемониях и празднествах. Во многих районах только женщины занимаются знахарством, совершают обряды плодородия и вызывания дождя. Впрочем, общественная роль женщины иной раз принимает угрожающие для мужчин размеры. Известный исследователь Африки английский ученый Колин Торнбулл в книге "Человек в Африке" пишет, что покотские женщины зачастую объединяются, чтобы ограничить мужскую власть и подчинить их своему влиянию. "Это им часто удается, - отмечает Торнбулл, - они распространяют различные сплетни или угрожают скандалом, а гордые мужчины очень боятся, как бы женщины не унизили их в глазах общества".

У туарегов - жителей Сахары - женщины также занимают высокое положение. Раньше они даже избирались вождями. До сих пор мать вождя принимает участие во всех важных делах общины. Если она не дает согласия на то или иное дело, то отменить ее вето никто не вправе. Любопытно, что только мужчины-туареги скрывают свое лицо под покрывалом, женщины же лица не закрывают. Легенда так объясняет этот обычай. Когда-то, в давние времена, покрывало на голове носили женщины. Но однажды их мужья отправились в военный поход, а через некоторое время вернулись побежденными и без добычи. Обвинив мужчин в трусости, женщины сорвали свои покрывала и с презрением бросили их опозоренным воинам. "Вы, побежденные, стыд наших глаз! - закричали они. - Теперь вы должны закрывать лицо!" С тех пор каждый подросток, пройдя обряд инициации, получает литам - белый или синий кусок хлопчатобумажной ткани - и уже не снимает его с головы ни днем, ни ночью, даже во время еды. Если же возникает необходимость сменить литам, то туарег уйдет в укромный уголок, где никто не сможет увидеть его обнаженного лица.

"Можно без преувеличения считать, что женщины у туарегов являются носительницами культуры, - замечает западногерманский ученый Питер Фукс. - Они сохраняют предания, среди них много крупных поэтесс, почти все достаточно грамотны. Их авторитет настолько велик, что одно презрительное слово женщины может вызвать волнение во всем племени".

У западноафриканских ибо мужчина, напротив, является безусловным главой дома. Дети - главное богатство - принадлежат ему. От жен требуется полное послушание.

Впрочем, несмотря на внешнюю строгость отношений, женщина - ибо пользовалась большей свободой и имела столько же, если не больше, прав, чем ее подруги из других африканских народов. Во-первых, она имела такое же, как и мужчина, право на развод в случае стерильности мужа, измены или жестокости с его стороны. Жена могла покинуть мужа, если тот оказывался вором или нечестным человеком.

Во-вторых, хотя женщины - ибо не участвовали в деревенских советах, у них были собственные советы, куда мужчины не допускались. Их влияние было настолько сильным в некоторых местах, что ни одно крупное решение не принималось без согласия женщин. Кое-где мужчины даже с удовольствием выслушивают мнение своих подруг, так как считают, что женщина по природе более объективна.

Женщина - ибо контролировала почти всю местную торговлю. Рынок - этот настоящий центр сельской общественной жизни - находился под властью женского племени. Мнение рынка зачастую определяло ход событий в деревне, и никакие мужские союзы и объединения не могли противостоять его авторитету. И сегодня влияние женщин, контролирующих торговлю, порой оказывается таким мощным, что в ряде случаев именно с рынка, с "женского бунта", начинаются государственные перевороты.

К торговле приобщаются с детства

Впрочем, не надо преувеличивать роль женщин в политической жизни традиционного общества. За некоторыми исключениями, часть которых мы упомянули, именно мужчины контролировали все сферы деятельности общества и имели абсолютные имущественные права. Влияние женщин и их место в обществе в различных частях Африки были неоднородными и зависели от множества факторов.

У суахили, живущих на побережье Индийского океана, сохранилось свойственное мусульманам чувство превосходства перед женщинами. В одной из сказок суахили говорится о несчастном муже, у которого смерть только что унесла любимую жену. Он так убивался, так горевал, что пророк Муса не выдержал и появился перед ним в облике белобородого старика. "Прекрати рыдать, - приказал он вдовцу. - Найди себе другую жену. Поблагодари господа и прекрати траур". Увидя, что человек заплакал еще пуще, пророк продолжил: "Опомнись, ведь бог сотворил сердца женщин недоступными, в их сердцах слишком много горечи, они никогда не помнят добра". Но человек продолжал убиваться. Тогда пророк сказал: "Послушай, бог определил, что тебе осталось жить еще 30 лет. Согласишься ли ты отдать своей жене половину этого срока, если она сможет к тебе вернуться? Учти, тебе останется жить в этом случае всего 15 лет".

Человек с радостью согласился. И тогда пророк коснулся своим посохом могилы его жены, и - о, чудо! - в это же мгновение она оказалась рядом, живая и здоровая. Радости мужа не было предела, и он повел воскресшую супругу домой. По дороге они присели отдохнуть в тени раскидистого мангового дерева, и муж задремал. В это время мимо проходил симпатичный молодой человек. Увидев красивую женщину, он спросил ее: "Не надоело ли тебе скучать здесь? Пойдем со мной". "Пойдем, - сказала женщина, - тем более что я не знаю этого человека, который спит рядом".

Проснувшийся муж увидел, что его жена удаляется с другим мужчиной, и помчался за ними. "Стой! - закричал он. - Это моя жена!" Затеялся спор, прибежали стражники и всех троих отвели к судье, которым вновь оказался уже знакомый нам пророк.

"Скажи, женщина, - обратился он к воскресшей, - кто из этих двоих твой муж?"

"Конечно, этот, - указала она на молодого красавца. - Мы шли с ним домой, как вдруг на нас налетел этот сумасшедший. Посмотрите на него - разве у него может быть такая жена, как я?!"

Пророк повернулся к несчастному мужу: "Слышал? Разве я не говорил тебе, что женщины не помнят добра?" Потом он продолжил допрашивать женщину: "Мой приговор будет зависеть от твоей правдивости. Отвечай, если он твой муж, значит, он дал тебе что-то, например выкуп?" "Нет, - отвечала она, - он ничего мне не дал". "Ну, тогда тебе легко будет сказать, что ты вернешь ему все, что он дал тебе, не так ли?" Глупая женщина так и сделала и в тот же миг упала замертво.

Пророк сказал молодому мужчине: "Ну, что же ты стоишь, забирай свою жену. Но тот посмотрел на труп и сказал, что вообще видит эту женщину в первый раз.

"Теперь ты знаешь истинную цену женщине, - сказал пророк вдовцу, - она отравляет жизнь даже после смерти".

Человек поклонился мудрецу, снова похоронил жену, вернулся домой, а через короткое время вновь женился, а потом еще раз и еще раз и счастливо прожил до самой смерти.

Эта история воспринимается конечно же как анекдот. Но в мусульманском обществе женщина и сегодня имеет очень мало прав.

Работа по дому отнимала у женщины почти весь день. То, что оставалось на отдых, она проводила с соседками, обсуждая последние новости, а вечерами мать обычно собирала детей и рассказывала сказки. Иногда "на сказку" приходили и соседские детишки, и до поздней ночи горел костер, стрелявший искрами в обступившую темноту, и оживали страшные драконы, великаны, которые спускались с неба, а звери говорили на языке, понятном людям.

Из рассказов матери дети получали объяснение миру и правила общения между людьми. Во всех легендах и мифах смысл был один: если человек соблюдал установленный порядок, чтил традиции, то он поступал правильно и являлся достойным членом общины. В одиночку выжить невозможно, а жить сообща можно, лишь соблюдая установленные предками правила. Как гласит пословица лози, "иди тем путем, по которому идет много людей; если пойдешь один, как бы не пришлось плакать".

Практически у всех африканских народов церемония посвящения подростка в мужчины включала в себя воспитание лучших качеств - тех, которые завещаны предками. И роль матери в становлении молодого мужчины была значительна.

Замбийские чева стараются воспитывать потомство так, чтобы в зрелом возрасте оно "всем доставляло удовольствие, никого не обижало, было разумным, щедрым и общительным". У лугбара детей учили прежде всего уважению: "Мужчина должен уважать своих старших родственников, как живых, так и мертвых, жена - мужа, сестра - брата". Если жена из другого клана, то она находится под защитой духов своих предков, хотя и духи предков ее мужа могут покровительствовать ей, особенно если она родила много детей. Жертвоприношения от ее имени делают ее отец или братья, но если в ее болезни повинны духи со стороны мужа, то тогда муж и его родственники стараются загладить ее возможную вину перед своими предками. Столь двойственное положение замужней женщины заставляет ее все время сохранять доброе расположение духа и во всем повиноваться мужу, чтобы не разгневать следящих за нею духов.

Посвящение в мужчины у молодых фулани было сопряжено с настоящими страданиями. В ходе церемонии, носящей название "соро", каждого подростка несколько раз били тяжелой дубиной по спине или груди. Испытуемый не должен был показать ни тени боли, иначе на всю жизнь за ним потянулась бы позорная слава труса. И чем дольше на теле оставались следы побоев, чем ужаснее они выглядели, тем выше был авторитет мужчины.

Правда, за исключением этого обряда, жестокость совершенно несвойственна фулани. Мягкость натуры, любовь к ближнему - вот качества, которые прежде всего воспитываются в детях.

В угандийском обществе одним из наиболее важных правил общения являлось приветствие. Угандиец обязательно пожелает здоровья любому встречному, знает он его или нет. "Не поздороваться с гостем - значит нанести ему огромную обиду, - пишет Майкл Нсимби. - Пришедший сразу поймет, что его не хотят видеть". Младшие должны приветствовать старших первыми. Прежде чем спросить о чем-нибудь у угандийца, первым делом надо поинтересоваться его здоровьем, здоровьем близких, а уж потом излагать просьбу. Если этот ритуал не будет соблюден, вас сразу же сочтут невоспитанным человеком, хотя могут и ответить, чтобы лишний раз подчеркнуть свои хорошие манеры. Это правило действует практически везде в Африке. Войдя в магазин, в учреждение, поздоровайтесь сначала - и увидите, как сразу легко вам станет разговаривать о деле.

Приветствия заметно отличаются по форме в зависимости от ситуации. Очень близкие друзья и родственники, которые не виделись долгое время, обязательно обнимутся и прижмутся друг к другу щеками. Дети обычно сразу идут на колени к своим матерям. Кстати, такой обычай идет от семьи кабаки. Молодой кабака всегда садился к матери на колени, когда приветствовал ее. По-особому приветствовали отца близнецов, которого считали человеком, отмеченным богами.

Лишь в двух случаях разрешалось опускать приветствия: когда сообщалось о смерти близкого родственника и когда гость заставал хозяев за трапезой. Правда, в последнем случае приветствия начинались, как только с едой было покончено.

В деревне неприветливому человеку прожить было невозможно. Все старались быть вежливыми и обходительными, ведь жизнь человека и без того сложна, зачем же добавлять ему неприятностей плохими манерами. Как и повсюду в мире, жители африканской деревни отлично знали друг друга. Многие были родственниками. И конечно же от каждого ожидалась помощь в нужный момент. Любовь к соседям воспитывалась тоже с детства. Бугандийская пословица утверждает, что "сосед как родственник; если он умирает, то вы не выходите в поле". А другая учит, что "нельзя есть петуха, не пригласив соседа" (петух считается очень ценной птицей в доме баганда). Безопасность дома во многом зависела от соседей. Хорошие соседи дом от пожара спасут и помогут отбиться от воров. А если придет болезнь и не хватит рук управиться по хозяйству, к кому обратиться, как не к соседям?

Своих детей африканцы воспитывают в уважении к чужим обычаям и традициям. Увидев что-то необычное в другой стране или деревне, африканец не станет смеяться.

Майкл Нсимби любил повторять в разговорах со мной, что больше всего он ценит в людях потребность узнать больше о жизни других народов. "Мы и детей своих стараемся воспитывать так, чтобы в них не уснуло здоровое любопытство к окружающему миру, ведь без этого как мы сможем понять друг друга?" А как легко попасть впросак, когда не знаешь чужих обычаев! Нсимби привел пример из своей жизни. Как-то он попал в танзанийский город Табора и был приглашен в гости к знакомому. Они долго беседовали, потом жена внесла еду на большом подносе. "Мне не хотелось есть, - вспоминает Нсимби, - и я встал, попрощался и ушел к себе. Мой знакомый попросил меня остаться на обед, но я отказался. На следующий день я узнал, что этот человек обвинил меня в невежливости. Он сказал, что, отвергнув приглашение разделить с ним обед, я тем самым осквернил его еду. Мне потом разъяснили, что в этих краях считается оскорблением взглянуть на пищу, а затем отказаться ее есть. Этот урок я запомнил на всю жизнь".

Слова Нсимби я тоже запомнил на всю жизнь. И куда бы я затем ни попадал, я никогда не отказывался от предложенной мне еды, будь то жареные кузнечики, жареные гусеницы, соус из белых муравьев или же просто кусок сырого мяса.

Как и во всем мире, дети в Африке приобщаются к жизни взрослых и через игры.

В детских играх живет мир взрослых. Дети копируют и плохое и хорошее, стараясь понять и поскорее стать похожими на своих родителей. И в Африке, как и у нас, играют в войну и разведчиков, дочки-матери и "в магазин", точно так же прыгают через скакалочку и гоняют мяч. В рисунках африканских детей живут добрые звери и злые колдуньи, прекрасные принцессы встречают храбрых принцев, ярко светит солнце и улыбается мама.

Восьмилетний мальчик по имени Кеннеди, с которым я познакомился в лагере намибийских беженцев в Анголе, не гонял мяч и не рисовал веселых зверюшек. Целыми днями он прятался по кустам с самодельным деревянным автоматом и стрелял по солдатам из Южно-Африканской Республики, которые убили его отца и сожгли дом, в котором заперли мать и сестренку. Он выслеживал врагов неутомимо и, обнаружив противника, бил из автомата: "Та-та-та-та-та".

"У нас таких детей много, - говорил мне один из воспитателей - Джон Мбанго. - Трагедия семьи еще свежа в их памяти. В нашем госпитале лежит девочка, которой каждую ночь снится кровавая расправа расистов над жителями ее деревни. Она тогда спряталась в кустах и видела почти все".

Сколько горя обрушивается на африканских детей! Нескончаемые засухи, голод, убивающий все вокруг, становящиеся все более жестокими войны, уносящие тысячи жизней.

Эти намибийские детишки уже знают, что такое война

И в прежние времена дети в Африке играли в войну. Подражая взрослым мужчинам, они мастерили маленькие щиты, выстругивали копья и устраивали сражения. В этих играх воспитывалась смелость и стойкость, мальчики готовились к трудной жизни, ждущей впереди, готовились стать защитниками своих семей. Сегодня в войну играют по-другому.

В Уганде времен кровавого диктатора Иди Амина я видел детей, игравших "в похищение". Дело в том, что местная тайная полиция хватала людей без разбора, иногда прямо на улице средь бела дня, и они пропадали бесследно. И эта жестокость ворвалась в детский мир и в их игры.

В Анголе, Мозамбике и Эфиопии, народы которых ведут трудную борьбу за укрепление независимости, дети играют в защитников революции.

В зимбабвийской деревне Бучу, где я побывал сразу после провозглашения независимости этой страны, меня пригласили на выставку детского рисунка в местной школе. Лишь один семилетний Веллингтон Купара нарисовал войну: пятнистый вертолет над соломенной крышей, самолет, бросающий бомбы на школу, и мальчик с автоматом, прячущийся в высокой траве. Остальные изобразили мирную жизнь. На их рисунках играли, учились, работали дети, собирали урожай их родители, весело крутилась карусель со зверятами, рвался к воротам футболист под номером "9". Перед школой, в тени мангового дерева, первоклассники разучивали песню к детскому празднику. "Дети перестали бояться, - сказал мне учитель Бонго. - Они снова стали детьми".

Большинство африканских стран, достигнув независимости, конституционно отвергли дискриминацию женщин. Но хотя равные права гарантируются законом, на деле африканка все еще имеет меньше прав, ей гораздо труднее пробиться в политическую, экономическую и социальную жизнь общества.

Взять, к примеру, образование. Неграмотность среди женщин в Африке всегда была почти полной. Лишь в наши дни у них появилась возможность посещать школы и университеты, да и то преодолевая традиционное сопротивление мужской части населения. Отлучение женщин от образования произошло еще на заре колониализма. В школы при христианских миссиях девочек не принимали: администрации нужны были грамотные чиновники. Позже запрет был формально снят, но почти до самой независимости - до 60-х годов - школьница была достаточно редким явлением в африканских странах.

Тот факт, что на женщине лежит большая часть обязанностей в африканском обществе, а ее права остаются ограниченными, в наше время вызывает все больше недовольства среди представительниц африканского прекрасного пола.

Движение за права женщин в Африке сравнительно молодо Оно развернулось после независимости африканских стран и с каждым годом набирает силу. В 1984 году на конференции кенийских женщин была принята резолюция, в которой утверждалось, что кенийки подвергаются дискриминации. В числе многих примеров приводился известный всей стране случай, когда муж Пиа Ндоки выбил ей оба глаза за то, что она родила ему пятую дочь, в то время как он хотел сыновей. Суд признал его виновным и приговорил к семи годам тюрьмы, но дело Пиа Ндоки буквально всколыхнуло всю Кению. Руководительницы женского движения заявили, что мужчины по-прежнему пользуются всеми благами, в то время как их жены влачат чуть ли не рабское существование. В качестве доказательства приводился тот факт, что в Кении и в других, африканских странах продолжает существовать полигамия. "Я не говорю о том, что женщина тоже должна иметь несколько мужей. Просто полигамию нужно упразднить", - сказала одна из активисток женского движения.

"Женщинам приходится работать в три раза больше, чем мужчинам, прежде чем их способности могут быть признаны, - жаловалась кенийка Эдда Гачукиа. - Некоторые отцы видят в своих дочерях лишь невест, которые могут принести в дом выкуп от жениха. Они забывают, что старые времена давно прошли, и женщина наравне с мужчиной должна получать необходимые знания, чтобы участвовать в национальном строительстве".

Характерно, что это "произведение" на время стало бестселлером на Западе, а в Африке подверглось такой резкой критике, что многие владельцы книжных лавок отказались продавать эту книжку.

Любопытный аспект полемики о положении женщины - вопрос об одежде: следовать ли ей западным образцам или же народным традициям? Или, быть может, нужно создать новый тип одежды, который наиболее полно соответствовал бы сегодняшнему этапу в культурном развитии нации? Споры по этому поводу до сих пор не утихают.

В последнее время определились три лагеря: "традиционалисты", которые выступают против всех новомодных явлений, "эмансипаторы", ратующие за свободу вкусов женщины, а также те, кто считает наиболее оправданным разумное сочетание традиционного и современного стилей.

Я вспоминаю письмо кенийской девушки в найробийскую газету "Дейли нэйшн". Она писала, что если традиционалисты так рьяно настаивают на полном возвращении к старым стилям в одежде, то им придется выйти на улицу нагишом, в лучшем случае в шкурах. "Самое интересное, - возмущалась она, - что, требуя строгости в одежде от нас, мужчины начисто забывают о своих европейских костюмах, галстуках, обуви. Где же справедливость?!" Многие согласились с письмом этой девушки. В одном ответе говорилось, что неравноправие начинается с детства: отец всегда запрещает девочкам одеваться так, как им хочется, а мальчишкам разрешается все.

Призывы к сохранению самобытности, к отказу от всего чужого приносили, однако, свои плоды. Правительства некоторых государств вообще запрещали ношение европейской одежды и законодательным путем устанавливали, что можно носить, а что нельзя.

Воскресные наряды йоруба

В мае 1973 года власти Занзибара постановили, что одежда островитян "должна быть приличной". Были запрещены мини-юбки, парики, женские брюки. Пострадали не только женщины - мужчинам запрещалось носить короткие шорты и узкие брюки. В декрете оговаривалось, однако, что мужские брюки не должны быть и слишком широкими. Нормальными считались такие, которые "не затрудняли бег".

В Уганде был принят закон, определявший минимальную длину женской юбки и практически запрещавший ношение европейских платьев. Полиции были даны права арестовывать нарушительниц и подвергать их штрафу. Исключения не делались даже для иностранных представителей. Я был свидетелем нескольких случаев, когда иностранок забирали в полицию и заставляли либо удлинять юбки на месте, либо дожидаться, пока им привезут другие платья. С угандийками церемонились еще меньше. Некоторых сажали за решетку на несколько дней по обвинению в нарушении общественного порядка.

Но подобные меры успеха не имели. Проходило время, рвение полиции утихало, и платья снова становились короче или длиннее в зависимости от моды.

Хозяева африканской саванны

А вот с масаями - вольными жителями африканской саванны - дело обстояло наоборот. Они не преклонялись перед модой, они вообще не знали, что это такое. Как и сотни лет назад, мужчина довольствовался куском красной материи, которую он перебрасывал через плечо, а женщина - скромной соломенной юбочкой и украшениями в виде жестяных колец на щиколотках и запястьях. С точки зрения "традиционалистов", такая форма одежды могла бы стать эталоном для остальных. Однако правительства Танзании и Кении придерживались другого мнения: по существу масаи оказались в стороне, в то время как другие народы постепенно вовлекались в новую жизнь, они продолжали упрямо держаться за старые обычаи.

"Масаям пора проснуться и одеться!" - гласил заголовок в одной из кенийских газет. Комиссар провинции Рифт-Вэлли выразился еще более определенно. "Если вы будете продолжать спать, - заявил он масаям, - я не приду с теплым одеялом, чтоб укрывать вас и сделать сон более глубоким. Я приду с ушатом холодной воды и разбужу вас!" Пока масаи неохотно надевают штаны и рубашки - в них до того неуютно и скованно!

Участие женщин в политической жизни африканских стран пока минимально.

В Замбии, например, нет ни одной женщины министра, директора крупной компании или преподавателя университета. В 1984 году портфель единственной женщины-министра в Того был передан мужчине. Среди депутатов кенийского парламента лишь одна женщина. Женщины не входят в состав правительств в Ботсване, Руанде, Сомали, Уганде и многих других стран. Лишь Бурунди, Конго, Гана, Мадагаскар, Мозамбик и Зимбабве могли похвастаться наличием женщин в правительственных органах. В арабских же странах Северной Африки ислам вообще диктует полное отстранение женщины от какой бы то ни было общественной работы. Более того, в тех странах Тропической Африки, где ислам укрепил позиции после достижения независимости, общественное положение женщин ухудшилось. По словам Мари Анжелики Саване, главы сенегальской Ассоциации африканских женщин, даже то ограниченное влияние, которое обрели женщины после независимости в мусульманских странах Африки, находится под угрозой из-за роста религиозного фанатизма.

Надо сказать, что в Западной Африке женщины традиционно пользовались большим влиянием в обществе. И это сохранилось и в наши дни. В Гане, Либерии, Нигерии, Сьерра-Леоне, Того и Заире женщины обладают значительной властью в экономике. Они часто руководят огромными торговыми компаниями, имеющими отделения в других странах. Голос женщин в политических делах этих стран слышен гораздо громче, чем в других регионах Африки.

В 1984 году в танзанийском городе Аруша, у предгорьев горы Килиманджаро, состоялась конференция руководителей женского движения Африки. Говоря о некоторых результатах "десятилетия женщины", объявленного ООН в 1976 году, представительница Кении Виктория Окуму заявила, что за этот период положение женщины в Африке ухудшилось, прежде всего в результате экономических трудностей, засухи и голода. "Что же касается уравнивания прав мужчин и женщин, - сказала она, -то мне кажется, нам предстоит требовать этих равных прав еще много десятилетий, прежде чем наши мужчины услышат нас".

Но если в независимых странах Африки женщины могут говорить свободно и открыто добиваться своих требований, то в расистских застенках Южно-Африканской Республики миллионы их сестер находятся под жестоким игом системы апартеида.

Женщинам ЮАР приходится страдать всю жизнь. Они очень редко видят мужей, которые работают в городах. Жены не могут приехать к ним, так как расистские законы запрещают это. Женщины и дети заперты в перенаселенных, нищих бантустанах. Бывает так, что семьи остаются разделенными по многу лет. Мужчины, находящиеся на заработках, шлют семьям деньги и посылки, а сами зачастую обзаводятся "городскими" женами, которые, впрочем, не имеют на них никаких прав. Некоторые женщины не выдерживают и пробираются ближе к городам, чтобы хоть как-то укоротить разлуку. Они согласны на любые условия, зачастую живут буквально на голой земле, без крыши над головой, только бы быть поближе к мужу. На окраинах белых городов, вокруг официальных черных поселений, вырастают подчас огромные трущобы.

Сара Тутаита живет с семьей из восьми человек на мусорной свалке в пригороде Йоханнесбурга. Она работает прачкой, зарабатывая 20 долларов в неделю. Семья пользуется одним водопроводным краном вместе со 130 другими обитателями свалки. По ночам их терроризируют черные подростки-головорезы, которые живут в брошенном автобусе. Этой семье некуда бежать, негде скрываться, некуда идти.

Для африканцев, работающих в "белых" городах, правительство ЮАР вообще не строит никакого жилья. Это умышленная политика: расисты не желают, чтобы африканцы скапливались в городских районах. Полицейские устраивают облавы на бездомных, сносят бульдозерами их жалкие хибарки, насильно высылают несчастных в бантустаны. Но африканцы вынуждены возвращаться назад: их гонит голод.

Голодать и жить в нищете - это единственное право, которым африканец ЮАР пользуется сполна.

Более половины африканских семей (население ЮАР - около 32 миллионов, из которых 25 миллионов - африканцы) не имеет достаточно денег, чтобы прокормить себя. Каждый год на южноафриканских кладбищах появляются десятки тысяч детских могилок.

И это происходит в стране, которая производит продовольствия больше, чем какое-либо другое государство в Африке. ЮАР даже экспортирует продовольствие - доходы от его продажи за границу являются важным источником валютных поступлений, причем производство продовольствия из года в год растет. Но черным южноафриканцам от "белого пирога" достаются лишь крошки. Они живут в заколдованном круге нищеты, вырваться из которого в условиях апартеида невозможно. В перенаселенных бантустанах земли на всех не хватает. Только за 20 лет - с 1960 по 1980 год количество африканцев в бантустанах возросло с 39,8 до 53 процентов от всего населения.

Для новоприбывших нет ни земли, ни работы. Отчаявшиеся люди вновь проникают в города, где живут фактически на нелегальном положении, пытаясь заработать на пропитание. Каждый год около 500 тысяч африканцев в принудительном порядке высылают из города в бантустаны. Аресты тысяч людей за нарушения паспортного режима стали обычным явлением. В 1982 году полиция арестовала за это свыше 200 тысяч африканцев - почти вдвое больше, чем в 1980 году.

Тех, кого изгоняют из городов, ждет страшная судьба. Корреспонденты американского журнала "Ньюсуик" Д. Трин и X. Енсен в 1983 году побывали в перенаселенном лагере Винтерфельде, в котором скапливаются высланные из городов африканцы.

"Винтерфельд, - пишут они, - находится на большой песчаной равнине, усеянной хижинами из глины, жести, гофрированного железа, картона, сплющенных банок из-под пива. Здесь нет электричества и только одна мощеная дорога. В этом поселке нет школ, очень мало рабочих мест, не хватает еды и широко распространены болезни".

Почти треть из 17 миллионов африканцев, которых насильно отправили в бантустаны, живут в лагерях, подобных Винтерфельду.

Для иллюстрации - короткое сообщение из южноафриканской газеты "Кейп таймс" от 21 апреля 1983 года. "Из 4000 могил, вырытых за четыре года существования Онвервахта (лагерь для высланных из городов африканцев. - Авт.), 60 процентов были детскими".

В бантустанах же свирепствуют голод и болезни. По официальным данным, только в 1982 году от холеры погибло более 13 тысяч человек. По данным южноафриканского Института расовых отношений, в бантустанах каждый час умирает трое детей. Правда, профессор Наталского университета Алли Мооза утверждает, что ежедневно умирают 96 детей, то есть четыре ребенка в час.

Главная причина - недоедание. Медицинское обслуживание находится на низком . уровне - в некоторых районах даже нет больниц. Неудивительно, что смертность среди африканцев ЮАР - одна из самых высоких в Африке.

Некоторые дети в больницах бантустана Лебова, на севере Трансвааля, "напоминают узников концентрационных лагерей: они такие же худые, с костлявыми руками и ногами, - писала одна из южноафриканских газет в мае 1983 года. - У других вздулись животы, шелушится кожа и язвы на теле. Они страдают от недоедания, у них отмечают крайнее истощение организма. Врачи и санитары пришли к выводу, что многие из них не доберутся до больницы. Они умирают, и их хоронят, зарывая под кучами сухого песка около глиняных лачуг, где они живут".

Бантустаны (всего их десять, занимают 14 процентов территории страны) являются резервуарами дешевой рабочей силы для белой ЮАР, но уже давно перенасытили рынок неквалифицированного труда. В условиях острейшей безработицы каждый год число ищущих работу увеличивается на 100 тысяч человек. Но лишь единицы могут найти ее. В 1985 году число безработных в ЮАР приближалось к 4 миллионам. Благодаря такому положению зарплата африканцев поддерживается на низком уровне, а предприниматели имеют возможность выбрасывать на улицу тех, кто позволяет себе проявлять недовольство.

Подавляющее большинство населения бантустанов составляют женщины, дети и старики: мужчины уходят в города на заработки и приезжают домой только раз в год на месяц.

По данным Комиссии ООН по правам человека, в 1983 году примерно 70 процентов женщин, проживающих в бантустанах, были безработными. Судьба их поистине ужасна. Приведу лишь одно свидетельство.

Алиса Машоде - мать четверых детей. Ее муж - чернорабочий в городе. Она живет в конуре из рифленого железа, дыры в стенах заделаны обрывками бумаги и газет. Муж раз в месяц присылает несколько рандов, на которые она пытается кормить детей. "Денег никогда не хватает, - говорит Алиса Машоде. - У меня умирает ребенок. Я не знаю, что делать".

А вот каково положение детей. В докладе Общества борьбы против рабства, в защиту прав человека, представленном третьему Международному конгрессу по проблемам жестокого и невнимательного отношения к детям, состоявшемуся в Амстердаме в 1981 году, говорится, что "все дети, работающие (в ЮАР) для поддержания и обеспечения жизни своих семей, а не ради получения карманных денег, - это черные дети... Они представляют собой резерв послушной, незащищенной рабочей силы и являются беспомощными в руках работодателей и в условиях нищеты, на которую их обрек апартеид. Большинство этих детей... не имеют никакого выбора. Они остаются без защиты, без гарантии работы и возможностей изменений". Хотя Закон о труде черного населения 1968 года запрещает нанимать на работу детей моложе 18 лет, согласно информации, содержащейся в докладе, не существует эффективных мер по выполнению этого законодательства, особенно в сельском хозяйстве, где детский труд является "наиболее распространенным, скрытым и тяжелым". Что касается предоставления образования этим детям через сельские школы, то, как говорится в докладе, "нет ни поощрения со стороны правительства, ни оснований среди фермеров, чтобы создавать соответствующие школы для детей, которые, по их мнению, могут и должны как можно быстрее стать сельскохозяйственными рабочими".

Широко распространенные обвинения о детском рабстве в Капской провинции появились в начале 1982 года после исследования, проведенного Солли Эссопом, председателем Ассоциации комитетов менеджеров и Союза сельскохозяйственных рабочих в Капской провинции. Разоблачения привели к призывам провести всестороннее расследование по вопросу о детском рабстве в ЮАР.

Это - факты. И никакая официальная статистика о заработной плате африканцев ("наши черные - самые высокооплачиваемые в Африке"), или о жилищном строительстве в африканских районах, или количестве бизнесменов в их среде не может скрыть жестокую правду. И как бы ни старались в Претории придать апартеиду более привлекательный вид, сущность его от этого не изменится.

"Черных южноафриканцев не должно быть" - так гласит один из постулатов апартеида. А это означает, что расистский режим сознательно и планомерно проводит политику, фактически направленную на физическое уничтожение африканцев ЮАР, ибо в условиях, подобных Сискею, Квандебеле, Транскею и другим бантустанам, жизнь просто-напросто невозможна.

О судьбе черной женщины в расистской ЮАР говорится в стихотворении "Ода тете Мэри", опубликованном в декабре 1982 года в издающемся в Лондоне журнале "Саузерн Африка":

 Семнадцать лет 
 Ее держали вне закона. 
 Семнадцать лет 
 Она жила в тюрьме 
 По имени Трансвааль. 
 Запрещенная женщина, 
 Запрещенная жена, 
 Запрещенная черная мать. 
 До самой смерти 
 Ее держали так, 
 До самой смерти... 
 А кто-то говорит, 
 Что это - христианская страна. 
 А кто-то говорит, 
 Что это - власть от бога. 
 Но знаем мы, что это все не так. 
 И это знала тетя Мэри Мудли 
 И все, кто в списках запрещенных, 
 И сотни, тысячи других, 
 У кого на судьбах - шрамы 
 От когтей 
 "Христианского закона". 

Черные женщины ЮАР вместе со своими мужьями находятся в первых рядах борцов против апартеида. Они составляют значительную часть многочисленных антирасистских организаций внутри и вне страны, активно участвуют в демонстрациях, сборах средств для политзаключенных, ведут большую пропагандистскую работу среди африканского населения внутри страны, с оружием в руках сражаются против угнетателей.

Уже в 50-х годах всему миру стали известны имена смелых патриоток африканских народов ЮАР Риты Нзанга, Лилиан Нгойи, Цитнии Лечаба, Дороти Ньембе, Мэри Мудли. Сегодня мы восхищаемся стойкостью и мужеством Винни Манделы, жены лидера освободительной борьбы патриотов Южной Африки Нельсона Манделы, который отбывает пожизненное заключение. Многие женщины познали ужасы фашистских застенков ЮАР, куда на годы их запирали южноафриканские власти. Дороти Ньембе провела в тюрьмах, на каторгах в общей сложности около 20 лет, но и после освобождения не прекратила борьбы. Это она своим примером вдохновила школьниц Соуэто, выступивших против расистского гнета.

"Черные женщины уверены в своей победе, - говорит известная общественная и политическая деятельница певица Мариам Макеба. - Они черпают свои силы в кампании солидарности с их борьбой, которая ширится сегодня во всем мире".