Факторы, определяющие распределение продукции внутри производственной группы

Растительная и другая пища, добываемая женщиной, распределялась только внутри ее семьи, то есть между мужем, его женами и их детьми, живущими с ними⁶⁸². Вопрос состоит в другом: в том, как распределялась добыча мужчин. Сообщения и описания этого несколько противоречивы⁶⁸³.

А. Хауитт683 занимался этим вопросом и в целом сформулировал в терминах родства правила, по которым проводилось распределение. Н. Тиндейл⁶⁸⁴ писал о ваниндильяугва, что существуют определенные обычаи раздела пищи, и затем приводил в качестве иллюстрации два конкретных примера, один со съедобными кореньями, а второй с мясом дюгоня. В обоих случаях продукт делил старший мужчина, который сам не принимал участия в его добыче. О том, что родство было решающим фактором при разделе, не сообщалось.

В 1941 г. я, к сожалению, не занимался изучением этого вопроса. Но в 1952-1953 гг. П. Уорсли⁶⁸⁵ сообщал:

"Н. Тиндейл пишет, что в прошлом существовали "определенные обычаи раздела пищи", теперь уже не сохранившиеся. Человек, приносивший пищу на стоянку, отдавал ее для раздела присутствующим старейшинам, но сам ничего не получал. Теперь этот обычай не практикуется, но подобная организация распределения отмечалась и в других частях Австралии и, по-видимому, была широко распространена".

Однако в 1962 г. я изучал распределение мяса кенгуру у аборигенов в Ангас Даунс (центральная Австралия) в основном, чтобы определить, было ли связано фактическое распределение пищи с родством. В рассмотренных мною случаях не наблюдалось явной связи с родством. С определенностью можно сказать лишь следующее: кенгуру обычно давали старшему мужчине, но готовил кенгуру не обязательно он. После того как кенгуру был приготовлен, его делили особым образом на части и затем распределяли.

"Если бы можно было сформулировать правило, по которому распределялось мясо кенгуру, оно состояло бы в том, что мясо должно было достаться возможно большему числу людей, причем больше всего мяса получали те, кто в нем особенно нуждался (включая молодых, но исключая старых людей). Охотник, если это был юноша, еще не прошедший инициацию, вообще не обязательно получал мясо, а если ему что-то доставалось, то это были худшие куски"⁶⁸⁶.

В своих замечаниях о работе Н. Тиндейла П. Уорсли писал о распределении пищи⁶⁸⁷:

"Распределение обычно представляли как средство поддержания геронтократической власти старейшин (или, скорее, зрелых взрослых мужчин, поскольку в действительности старые мужчины обычно не занимали главенствующего положения в руководстве обществом) над молодыми мужчинами. Происходило это потому, что активные молодые мужчины, добывавшие, естественно, большую часть пищи, могли бы в противном случае не просто превзойти старших в производстве, но и попытаться заместить их в руководстве обществом. Вынужденная передача пищи старшим для распределения ее и намеренное отлучение охотника от получения своей собственной добычи представляло способ дисциплинирования его, способствовало власти над ним".

Такое же объяснение было дано К. Штреловым. Он выделял обязанность молодых отдавать дичь старшим мужчинам, во-первых, во время различных этапов инициации⁶⁸⁸ и, во-вторых, во время "службы" для получения жены⁶⁸⁹.

Такой способ аргументации дает объяснение "эксплуатации" молодых старшими мужчинами. Но в свете дискуссии о естественном разделении труда среди мужчин в соответствии с возрастом⁶⁹⁰, где было показано, что мужчина скорее всего, являлся лучшим охотником в 26 лет или ранее, к этому вопросу о производстве и распределении можно применить и другой в основе своей материалистический подход. Он состоял бы в определении того, насколько отдельная производственная группа являлась жизнеспособной экономической единицей. Давайте еще раз обратимся к производственной группе из района Лейк-Хьюберт, чтобы определить, в какой мере она была жизнеспособной хозяйственной организацией. Полнота требует, чтобы была рассмотрена производственная деятельность как женщин, так и мужчин. Для большей ясности - хотя это будет в некоторой мере повторением - приведем список мужчин и женщин в трех основных семьях, включив в него также неженатого юношу (13) с указанием возрастов этих аборигенов.

Укажем также, кто является мужем каждой женщины, а для юношей (2) и (3) - их наставников, которые проводили или должны были проводить инициацию. Здесь мы не будем рассматривать семьи во главе с мужчинами (10) и (11), так как их связь с тремя основными семьями была слабой. Однако этого нельзя сказать о неженатом юноше (13), которого я часто встречал в Лейк-Хьюберт.

Прежде всего обратимся к хозяйственной деятельности женщин. Если, как доказывалось выше⁶⁹¹, женщины участвовали в производстве со времени замужества до старости, тогда в количественном отношении мы имеем 8 работников. Но ясно, что размер их трудового вклада был различным. Допустим, что, согласно общему правилу, женщины собирали пищу только для своей собственной семьи, тогда (I) и (II) должны были обеспечить не только себя, но и своего мужа (1). Это были уже старые женщины, и, хотя они, по-видимому, еще справлялись со своей задачей, можно допустить, что общее правило могло быть нарушено и они могли бы получать пищу для себя и своего мужа и от своих дочерей, живших в той же производственной группе.

Женщины, работающие во второй семье во главе с аборигеном (4), были (VIII) и (V). Они должны были обеспечивать растительной пищей не только себя и (4), но и двух маленьких сыновей (5) и (6), причем (VIII) еще, по-видимому, кормила грудью (5). Эти две женщины также давали собранную ими растительную пищу инициируемому юноше (2). Женщина (VIII), вероятно, уже достигла пика своей производственной деятельности или была близка к его достижению и могла бы в течение ряда лет быть основным добытчиком пищи. С другой стороны, (V) только недавно вошла в эту семью и все еще находилась на первой стадии инициации или обучения, на которой ей предстояло приобрести знания и умения, необходимые для выполнения в дальнейшем хозяйственных обязан-ностей. Возможно, через 4-5 лет она стала бы вносить значительный вклад в хозяйство. В течение этих 4-5 лет ее обучала бы аборигенка (VIII).

Женщины, работавшие в третьей семье во главе с аборигеном (7), были женщины (III), (IV), (VI) и (VII). Они снабжали растительной пищей себя, мужа (7) и детей (8) и (9). Аборигенка (IV) приближалась к наивысшей точке своей продуктивности и могла бы еще ряд лет быть хорошим работником; (III), (VI) и (VII), с другой стороны, находились на этапе обучения и несколько лет еще не могли быть хорошими добытчиками пищи. В течение года (9) должен был покинуть семью для прохождения инициации вне этой производственной группы.

Если рассматривать ту часть пищи, которую добывали женщины, то можно сказать, что положение в этих трех семьях было вполне удовлетворительным, причем во второй и третьей семьях будущее казалось обеспеченным. Женщины в первой семье старели, и хозяйственное будущее их семьи, по-видимому, зависело от их дальнейшего объединения в производственной группе с одной или двумя другими семьями.

Что касается добычи мужчин в этой производственной группе, то про аборигенов (3) и (13) можно сказать, что они достигли наибольшей продуктивности своего труда и в таком положении могли бы еще находиться лет пять, а возможно и больше. Абориген (2) через некоторое время тоже должен был стать хорошим охотником, быстро приближаясь к пику своих возможностей. Старшие мужчины (1), (4) и (7) этот пик уже миновали. Абориген (1) вследствие своего возраста уже не принимал участия в производстве, хотя надо отметить, что в 1938 г., то есть три года назад, он все еще активно добывал рыбу при помощи гарпуна⁶⁹². Мужчины (4) и (7)⁶⁹³, по-видимому, вносили значительный вклад в производство, но главными добытчиками уже являлись (3), (13) и (2).

Будущее этой производственной группы в плане обеспечения ее белковой пищей, добываемой мужчинами, было в некоторой степени проблематичным. По мере старения (4) и (7) их вклад должен был постепенно снижаться. Хозяйственные способности (2) постоянно возрастали бы, причем в течение по крайней мере четырех ближайших лет до завершения инициации он находился бы в распоряжении этой производственной группы.

Хотя (3) уже завершил инициацию под руководством (7), он все еще был связан с этой производственной группой, но можно было ожидать, что в любой момент он перейдет в другую семью (группу), чтобы "служить" для получения "нареченной" жены. Таковы же были перспективы и (2) несколькими годами позже.

Итак, как полноценный и активный охотник оставался абориген (13). Совершенно не ясно, почему он был так тесно связан с этой производственной группой, но вполне вероятно, что ему была "обещана" одна из будущих дочерей (4) или (7) от их юных жен, которые должны были достигнуть половой зрелости лишь через 3-4 года. Это, конечно, вынуждало (13) "служить" одной из этих семей. Интересно, что в 1941 г. ему уже "пообещал"⁶⁹⁴ жену другой абориген, не связанный с рассматриваемой здесь группой. Это, конечно, не мешало (13) получить "обещание" еще на одну жену и "служить" еще одной семье (группе).

Хотя положение этой производственной группы в целом в 1941 г. казалось несколько проблематичным в плане обеспечения ее результатами труда мужчин, фактически потенциальные возможности второй и третьей семей были хорошими. Молодые жены, входящие в каждую из этих семей, по достижении зрелости и вступлению в детородный период дали бы возможность (4) и (7) иметь молодых мужчин, подобных аборигену (13), которые "служили" бы за потенциальных дочерей и сыновей, подлежащих инициации.

Перспективы первой семьи во главе с аборигеном (1) были неблагоприятны, поскольку он сам, по-видимому, перестал вносить вклад в производство и дальнейшая жизнеспособность семьи зависела от ее связи с другими семьями в этой производственной группе.