ЦАРСТВО АКСУМА

Это место на севере Эфиопии в справочниках именуется городом. Но это скорее дань былому величию, чем отражение настоящего.

Давным-давно написанная летопись, каким-то чудом дошедшая до нас. Многие ее страницы утеряны. Своеобразная летопись Аксума писана на камнях, на обелисках-стелах, частично или почти полностью разрушенных. Время словно бы иронизирует над вполне серьезными нашими уверениями в том, что есть нечто нетленное. Отрывки знаний, переходящих из книги в книгу и предназначенных для узкого круга специалистов, да обломки того, что принято называть памятниками материальной культуры,- вот и все, что сохранилось от могучего некогда Аксумского царства.

А в III веке нашей эры (всего лишь!) Аксум упоминается в персидских хрониках как одно из четырех великих королевств, известных тогда миру! Аксумиты оставили после себя литературные памятники, помеченные... V веком до нашей эры. Образованное общество здесь предпочитало говорить и писать по-гречески. Надписи на стенах, воспевающие могущество древних правителей Аксума, приводят на память строки Валерия Брюсова:

Египту речь моя звучала как закон, 
 Элам читал судьбу в моем едином взоре. 
 Я на костях врагов воздвиг свой мощный трон. 
 Владыки и вожди, вам говорю я - горе! 

Без всякого оправдания перед потомками дошедшие до нас записи сообщают о том, что трон воздвигнут «на костях врагов».

А царь Эзана заявил - и камень донес его слова,- что он воздвиг свой трон возле самого повелителя небес, который и подарил ему царство.

У древних властителей Аксума не было и тени сомнения относительно своей близости к небу. Эта идея претворялась и в необычайных архитектурных сооружениях, устремленных шпилями вверх. Каменный монолит служил как бы связующим звеном между правителями земли и неба. Аксумская земля символически протягивала руку для союза с всевышним, ожидая от него покровительства.

Удачный поход в Нубию подтвердил, что цари Аксума не зря славили бога. Царство расширялось, процветало. Аксумцы торговали с Византией, Индией, Китаем, с городами, расположенными на восточном побережье Африканского континента. Через Козьму Индикоплова, средневекового географа, путешественника, автора книги, переведенной тогда же на многие языки мира, Европа узнала о надписи аксумского царя в Адулисе.

В эфиопских источниках я натолкнулся на описание деяний императора или короля Калеба. Колоритнейшая фигура древности! В VI веке н. э. (ок. 526 года) он сделал победный бросок в Южную Аравию и на протяжении нескольких лет удерживал покоренные земли.

И опять - будто написан сухой конспект! Как смог Калеб переправить свою армаду через Красное море? На чем? Если на судах, то из чего они были сделаны, какого размера, в какой срок? Ударной силой армии Калеба были вооруженные слоны. Несколько сот! Люди заставляли слонов участвовать в завоевательных походах! А ведь это баснословное стадо надо было изловить на просторах Африки, приручить и обучить «поведению в строю». За этими «танками» древности следовали конница и пехота. Интересно, каково было у них «взаимодействие родов войск». Какие побудительные средства требовались, чтобы триста, пятьсот слонов ринулись одновременно на стан врага?

Но история Аксума имеет и более глубокие пласты. В окрестностях откопаны статуи, которые относятся к V веку до нашей эры!

Каменные столбы Аксума - как восклицательные знаки из навсегда исчезнувшего текста. Остов обвалившейся империи. Видимо, история просто не в состоянии все развивать и совершенствовать, как бы мы этого ни хотели. Она всегда что-то отбрасывает в сторону, предает забвению, запустению. Волшебница эта история! Ей ничего не стоит столицу опустить до самой заурядной деревни, а деревню развить до столичного города. С отдельными личностями она поступает так же. История - и время и судия, тлен и нетленность, зеленый росток и пожухлый лист. Абсолютное познание - и непознанная земная галактика. К последней я бы причислил и Аксум.

Так и остался бы он в памяти сухим, бесконечно древним и загадочным, если б не повстречался я с учителем Берхане Маскелем, уроженцем Аксума. В переводе имя его означает Свет Креста.

- Нет, мой отец был крестьянин, а не священник,- отвечает Берхане Маскель на вопрос о происхождении его имени. - На другой день после того, как я родился, отец пошел на поле. Задержался там допоздна. Как и все эфиопы-христиане, он носил крест. Вечером взошла луна. Отец собрался домой, нагнулся, чтобы поправить обувь, но гайтан оборвался, и крестик, звякнув, упал. Отец зажег спичку, посмотрел и вскрикнул от изумления: звякнул крестик оттого, что упал на золотую монету! Вот так и стал я Светом Креста. Монету, конечно, отец продал. Семья наша была бедная... Монеты в Аксуме не редкость, - объяснил Берхане. - Где их только не находят! И в городе, и в поле, и в развалинах старых монастырей и церквей. После сильных ливней мальчишки уходят в горы - искать клады, вымытые водой. Добыча случается богатая.

Аксум раскинулся у подножия горы. Дорога от Гондара на Асмару пересекает город - это его главная магистраль. До аэродрома десять минут ходу. Старенький самолет доставляет сюда пассажиров. Когда я летел в Аксум и наш ковер-самолет перешел от лёта к бегу, за ним разлетались брызги, как от автомашины, мчащейся по грязной проселочной дороге. Два пастуха, орудуя длинными палками, поспешно сгоняли скот с летного поля. На нем сочная трава. Таково было моё вступление в современное царство Аксумское.

- С пастухами не разговаривали? - спросил Берхане. - Жаль, у них бывают редкие вещи. Серебряные. Ручной работы, с надписями на древнем эфиопском языке геэз...

Золота и серебра Эфиопии не занимать. Мастеров - тоже. В обрывках летописи есть указание о том, что божеству Махрем, считавшемуся покровителем аксумской династии, были установлены одна золотая, одна серебряная и три бронзовые статуи «в честь его славы». С переходом к христианству в Аксуме внедрялся культ креста. Строились здания, прорубались окна в форме креста, плитами с крестами мостили дорожки к храмам, крестообразно рылись колодцы и разбивались сады. В крестах - двери церквей и домов, конская сбруя, колокольчики на шее осликов, увенчаны крестом посохи. Кресты на деревянной сохе. Весы - тоже крест. Крест чеканился на монетах - на знаменитых аксумских деньгах...

Электрическое освещение в городе слабенькое: фонари сосчитаешь по пальцам. Ограды церквей, массивные постаменты под обелисками, обрывистые берега речки Маивохедже («май» - вода, «вохедже» - течение), каменные стены вокруг домов, развалины обрушившихся древних сооружений - места, досконально исследованные мальчишеским населением города. Ребятишки - главные и добытчики, и сбытчики всякого рода изделий старины. Власти пытаются любыми мерами если не прекратить совсем, то хоть поубавить продажу найденных или добытых каким-либо иным путем ценностей. Полицейский в Эфиопии облечен большой властью в смысле руко- и ногоприкладства. Бьет, никого не стесняясь, по своему усмотрению, бьет сколько хочет и чем хочет. Ну, а когда не видать поблизости стражей порядка, настырные торговцы выползают из укрытий и предлагают прохожему европейцу кресты и деньги, статуэтки и кольца, рукописные ветхости и давности. Выворачиваются карманы, расстегиваются рубашонки, развязываются платки и тряпочки. В спешке назначается цена.

В Европу и Америку уходят аксумские монеты дохристианского периода! Разбазаривание это остановить невозможно. Аксумца еще можно как-то наказать за незаконную продажу вещей, место которым в музее, но иностранцы не подчиняются законам Аксума.

Нагляделся вдоволь я на этих юных бестий, искушенных уже в торговых сделках.

- Почему все эти люди такие оборванные? - спрашиваю у Берхане.

- Иные действительно бедны. А многие хитрят, специально надевают обноски. Завидит полицейского - и шлепнется на землю, притворится нищим или калекой. Да еще денежку клянчит.

Берхане проводил меня до отеля. Он принадлежит итальянцу, который живет тут с семьей да заезжими родственниками, время от времени навещающими Эфиопию с единственной целью - понять, куда идет эта африканская страна и не лучше ли было б, если бы она находилась под эгидой Италии...

В Аксуме ни кино, ни театра, ни ночных клубов. «Убить время» можно только в отеле, этом единственном пристанище европейцев...

Мы посидели с Берхане на застекленной веранде, составили план завтрашнего дня: до обеда погуляем по городу, а потом на машине - осматривать окрестности.

Как сотни лет назад...

- Я более двадцати лет преподаю историю,- возвращается Берхане к нашему разговору о причинах упадка Аксума,- и не было дня, когда бы я не думал об этом: миллион «почему». Произошло крушение величайшей империи, и мы бессильны объяснить это. Аксум в пору его расцвета называли вторым Иерусалимом. Велись войны с мусульманскими народами. Разрушил Аксум эмир Грань, жестокая личность в эфиопской истории. Но город вновь и вновь возрождался. Потом что-то треснуло, надорвалось. Вообще я заметил, что историки с большей охотой описывают взлет города или государства, возвышение человека или народа, нежели анализируют обратное. Хотя, на мой взгляд, поучительнее проследить падение Аксумского царства.

...В середине скверика в Аксуме - бетонный круг, наполненный водой. Торчат стебельки папируса. Цветут белые лилии. Напротив - подремонтированный снизу известный всему ученому миру аксумский камень царя Эзаны с надписями на греческом и эфиопском языках. За вход, осмотр и фотографирование взимает деньги вертящийся рядом паренек; сбор поступает в распоряжение городских властей. Что ж, статья дохода.

Идем к монолитам. Один из них, в центре города, как бы стержень его. Поверженный наземь тридцатитрехметровый гигант в нескольких местах перебит. Между этими двумя стелами когда-то был еще памятник подобного же рода, но увезен в Рим и украшает теперь Пьяза ди Порта Капена.

Разглядываю стоящие вокруг монолиты поменьше. Иные дали крен, но все же разрушаются последними из всех бывших сооружений древнего Аксума. Гранит свой, аксумский: добывали в окрестностях. Обработка монолитов, доставка их на место и установка не вызывают удивления - аксумцы переняли строительную технику египтян. Интересно другое: на отшлифованной поверхности стел нет изображений божеств, фантастических чудовищ, зверей. Орнамент сугубо деловой. На граните выбиты окна и двери. Сооружения овеществленно представляли небесам персону умершего или, как витиевато изъяснялись на этот счет писцы-монахи, «дом его души».

Зал Калеб негус - так называют руины в нескольких километрах от Аксума. На вершине сопки, откуда отлично просматриваются эфиопские дали, некогда стоял дворец знаменитого негуса. Развалины заросли травой и мелким кустарником, меж камней шныряют ящерицы, заглядывают коровы... Нынешние руины отделены от былого великолепия пятнадцатью веками. О том, что здесь было, можно только догадываться, дав волю фантазии. А то, что осталось, вызывает жалость. Но Аксум положил начало новому важному направлению эфиопской истории. Эпоха его была яркой вспышкой, от которой занялись огоньки во всех частях страны. В нарядный головной убор шествующей вперед Истории вкраплены драгоценные камни Аксума. Это ее державная воля, что прихватить с собой...

От дворца негуса сохранились подземные переходы, казематы, закутки, напоминающие кельи схимников. Вниз ведут ступеньки из каменных плит. В коридорах темно даже солнечным днем. Зажженная свеча выхватывает промозглые стены; на них словно осел вековой мрак, студенистый и неприятный. И в этих колодцах выбиты кресты: черные глазницы усопшего Аксума.

Побывали мы с Берхане и на раскопках, где уже длительное время трудятся французские археологи.

Близ Аксума, говорят, была резиденция царицы Савской. На месте раскопок - штабеля камней, нагромождение плит, холмики просеянной ситом земли. Обнаружен фундамент дворца с широченными мраморными ступенями. Найдены монеты, сосуды, скульптуры.

Французские археологи не раз удивляли мир своими находками. Хочется, чтобы им повезло и в Аксуме!

С прудиком, пожалуй, было меньше всего забот, и он уже открыт для обозрения. Звучит зазывающе: пруд царицы Савской! Но мы с Берхане ходим молча по берегам водоема, где купалась прелестная Шеба. А водичка-то мутная, берега выложены свеженьким булыжничком, и вязь цемента напоминает о наших днях. Реставрация, по-видимому, произведена исключительно в угоду туристам: подай им непременно что-либо сногсшибательное и веди туда, куда никакой интуристский Макар еще не гонял очередное стадо!..

Спрос диктует предложение, и тут ничего не попишешь. Даже в аксумской базилике святой Марии Сионской монахи-прислужники предлагают разные церковные поделки. Эфиопские церкви и монастыри - богатейшие. Я видел иконы с серебряными окладами в несколько пудов, в том числе преподнесенные в дар русской церковью.

В базилике Марии Сионской хранятся короны нескольких эфиопских негусов, драгоценное оружие, одежда. «Монах трудолюбивый», взяв с меня два доллара за вход, показывает библиотеку. Новому Пимену, если бы он объявился, тут хватит дел на всю жизнь. Книги на папирусе, на бараньей коже: языки амхарский, сабейский, греческий, латинский, харарский, геэз, тигрэ, гафат, хамта и т. д. Монах попросил меня расписаться в книге посетителей - все-таки я из Москвы. Значит, по его мнению, аз есмь ортодоксальный христианин. Иного подхода для него не существует! Напоследок оказал любезность: у наружной стенки поставил продолговатый столик, покрыл его ковром и стал расставлять золотые короны, убранные драгоценными камнями.

- Сфотографируйте,- говорит монах.- Пусть посмотрят в Москве...

Кроме старой базилики, в Аксуме недавно отстроили церковь той же Марии Сионской - в честь победы Эфиопии над итальянскими оккупантами. Средства - из императорской казны. Под гигантский купол собираются тысячи верующих. На площади перед церковью устраивают демонстрации. Выносятся знамена, отбитые у итальянцев в сражении при Адуа. Тут Аксум уже говорит на вполне современном политическом языке.

...За городом нет-нет да и встречаются стелы; к ним вплотную подступает пахота, а рядом стоят крестьянские хижины. Место зарождения эфиопской цивилизации скрывается за холмами: меж ними когда-то бежали торговые дороги от Аксума на Египет, Рим, Нубию, Сирию, Грецию, Индию.

И так же стояли стелы - верстовые и вековые столбы эфиопской истории.