ОСТРОВОК НА УКЕРЕВЕ

Папирус не жалует глубокие места: если заросли его расползлись по воде, значит, тут мелко и рыбаки могут свободно обходиться шестом, управляя утлыми лодчонками, каждая из которых сделана на свой манер. Встречаются лодки и деревянные, и тростниковые, иные сплетены из того же папируса.

Выжаренный на солнце папирус легок как пух, и лодка, сделанная из него,- послушная, юркая, вездепроходная. Кончил рыбалку - вытаскивай ее на сушу, взваливай на спину или волоки волоком до укромного местечка. Солнце высушит ее до легкого звона за какие-то полчаса, не то что деревянную, тяжелую, намокшую.

Случаются, конечно, поломки: за борт или дно заденет коряга и вырвет клок папируса. Не беда! Пожалуй, это единственная посудина, не знающая течи. Пусть от лодки останется только одно название, только охапка папируса, рыбак все равно доберется до берега.

Соорудить такую лодку просто. Нарезал стеблей, высушил их, связал в пучки, переплел налучиненным папирусом, потом связал концы, а в середину поставил распорку потолще: удобнее для сиденья. Ни гвоздей, ни смолы, ни клея, ни топора, а лодка что надо!

На озере Укереве таких лодок - что чирков на глухом болоте. Цены им нет и в прямом и в переносном смысле. Так и катался бы на них, сняв ботинки и завернув брюки повыше, «к горлу», как сказал один рыбак. Но тревожишься за фотоаппараты, за съемочную камеру. Утонуть на папирусной лодке нельзя, а вымокнешь непременно. Поэтому для дальних поездок катерок надежнее, привычнее. На нем мы и отчалили, взяв курс на островок Саа Нане.

В праздничной одежде.

На языке суахили «саа» - час, «нане» - восемь. Выходит, восьмичасовой остров. Занятно, откуда такое название? Обычно с восходом солнца (седьмой час утра) воды озера погружены еще в туман. Со стороны города Мванзы в эту пору не разглядишь островка. А в восемь часов наступает размежевание воды и неба. Туман постепенно рассасывается. Саа Нане! Восемь часов африканского утра...

Саа Нане - каменистый горный островок в нескольких километрах от побережья Укереве-Ньянза. Об озере сложены песни, легенды, красота его описана европейцами, добиравшимися сюда разными тропами и в разное время. Когда они достигали внутреннего континентального моря, их обуревала радость от сознания завершенности начатого путешествия. Это сквозит и в песне, которую я записал:

Пойте, о друзья, пойте: путешествие окончилось. 
 Пойте громко, о друзья. Воспевайте великую Ньянзу. 
 Пойте все, пойте громче, славьте великое море. 
 Окиньте взглядом землю, а потом повернитесь к Ньянзе, 
 Поднимите ваши головы, о мужчины, 
 Посмотрите на это лунное пространство, 
 На эту великую, свежую воду Ньянзы! 

Африканский Байкал испещрен островами. Саа Нане заселен дикими животными и объявлен заповедником. Не будь горного рубца, опоясавшего Саа Нане, он просматривался бы насквозь.

На небольшой площади обитает свыше 90 видов животных: их ловили в различных частях Танзании и в других африканских странах.

Остров - не клетка зоопарка, но все же свобода передвижения ограничена. Не разбежишься, не уйдешь от преследования более сильного противника. Среди обитателей острова нет «возмутителей спокойствия» - львов, леопардов. Основное население-копытные. На всем островке лишь один загон для буйволов. От причала начинается деревянная ограда. Животных можно видеть, еще стоя на катерке. Едва успел ступить на землю, а уж есть на что посмотреть. Вот сторож несет охапку травы, бросает в загон. Буйволы со своим потомством устремляются к корму; малыши настойчиво пробиваются вперед, набрасываются на еду. Рога у них только прорезаются, им еще далеко до опасной неприступности почтенных родителей.

Пастбище небогато, трава общипана. Буйволов надо подкармливать. Зато воды вдоволь. И солнца. В загоне уцелело несколько больших деревьев, под их тенью отдыхают семьи новоселов. Повыше, в вольерах,- редкие птицы. Сетки подняты высоко-высоко, и многие растения ушли под них вместе с кронами. Пернатые летают вовсю, но и здесь не удалось избежать тесноты. А павлины разгуливают вне вольера. Тихонько они пристраиваются к тем, кто идет по тропинкам, убыстряют шаг и, ущипнув зазевавшегося, улепетывают прочь...

Когда походишь по острову час, другой, третий, в голову приходит еще одно объяснение названия Саа Нане - восьмичасовой остров. Пожалуй, как раз и надо затратить восемь часов, чтобы осмотреть все его уголки.

По наивности нам порой кажется, что мы все уже знаем про животных. Ничего нет ошибочнее такого представления. Даже особи из одной семьи - к примеру, слонов или зебр - по-разному относятся к человеку. Родители недавно появившегося на свет слоненка Уша так и ждут удобного случая, чтобы подойти поближе к людям. Далеко не все слоны используют такую возможность - иные дают тягу. Вот какие-то двое туристов робко подходят к стоящему поблизости слону. Егерь старается приободрить их:

- Не бойтесь, почешите ему хобот...

«Почесать хобот» все же решаются немногие. Слоны, однако, добились своего: кое у кого из нас заговорила мужская гордость.

Слоны вроде бы дружелюбно извивают хобот, хлопают ушами. Глаза мирные, спокойные. Проявляют галантность: хоботы, как мощные пылесосы, сдули всю пыль у наших ног. Желание пообщаться зашло так далеко, что один из великанов опустил хобот на плечо человека. За добро платят добром: слонам накидали булки, бананы.

А сейчас сидим на камнях и ждем, когда появятся дикобразы. Пока что видны только норы. Наконец послышались мелкие, семенящие шажки. Шлеп-шлеп. Вдруг резкий шум - это разжимаются и сжимаются длинные иголки. Завидев людей, дикобразы спешат в укрытие. Снова укладывают иглы-стрелы: из норы они торчат, как метла. Эти иголки лишают покоя любителей экзотических сувениров. В магазинах продаются и пепельницы, и абажуры для настольных ламп, и ларцы, инкрустированные иглами дикобразов.

...Жирафы бесконечно долго стоят в одной и той же позе, смотрят в одну точку, не сделав при этом ни шагу. Лишь вздрагивают уши да хвост то и дело описывает полукруг. А тут, по случаю новоселья, что ли, жирафы разыгрались. Гляжу - одна колокольня пытается повалить другую, которая на добрых пол-этажа выше. В ход пошли даже подножки! Но нет, то отнюдь не ссора, а выражение любви. Нежность проявляется в особой игре шеями. Они выгибают их и так и этак, и по вертикали и по горизонтали. Какие только фокусы не выделывают! Объятья, уморительные приседания...

Любопытно наблюдать, как жирафы щиплют траву. Передние ноги разбрасывают в стороны, от этого туловище выравнивается и шея плавно опускает голову вниз, к траве. Так легче ее рвать.

А газели лакомятся листьями деревьев. Встанут на дыбки, упрутся передними ножками в сучья и спешат обобрать дерево до единого листика. Тут же крутятся обезьяны. Без них, наверное, скучновато было бы и житье диких животных.

Восемь часов пролетели незаметно.

Катерок берет последнюю партию туристов из Саа Нане...