На родине Тиля

От североморского побережья в глубь Бельгии тянется плоская, как стол, равнина. Кажется, будто то же самое Северное море, только лишенное волн и ставшее песчаной землей, в безветрии распростерлось за чередой высоких дюн. Эта земля и вправду когда-то была дном отступившего, отодвинутого человеком моря. Район польдеров - отвоеванных у моря участков земли - тянется на много километров. Он расчерчен ровными, будто по линейке отмеренными квадратами полей. Разделен неглубокими каналами, вдоль которых стоят, склоненные постоянными в этих местах ветрами в одну сторону, шеренги тополей и эвкалиптов. На полях плотно поднимаются невысокие хлеба, тянутся по ранжиру гряды картофеля, буйно растут кормовые травы. В открытых загонах пасутся тучные коровы, роются во влажной земле свиньи, сбиваются в кучи овцы.

Тиль пережил здесь немало приключений

Это некогда отсталый и бедный, а ныне довольно зажиточный край интенсивного мясо-молочного животноводства и земледелия - Западная Фландрия. Кстати сказать, бельгийское сельское хозяйство считается одним из наиболее передовых в Западной Европе. Мягкий климат, наличие самых различных почв и природных условий - от плодородных равнин до лесистых предгорий Арденн, обилие влаги, высокая энерговооруженность и механизация, богатые традиции и передовая технология местного сельского хозяйства обеспечили бельгийским крестьянам высокий уровень производства почти всех необходимых этой стране сельскохозяйственных продуктов.

В среднем бельгийцы на 80 процентов удовлетворяют свои потребности в продовольствии и сельскохозяйственном сырье за счет местного производства. Поля и пастбища покрывают 2/3 территории Бельгии, при этом площадь обрабатываемых земель всего лишь 1457 тысяч гектаров. Подавляющее большинство этих земель находится в собственности мелких и средних фермеров, каждый из которых владеет участком от 2,5 до 50 акров. Наиболее распространенной формой землепользования в Бельгии остаются семейные хозяйства, в которых трудится всего несколько человек, как правило родственников.

...И его скульптура в соборной ограде

Всего в бельгийском сельском хозяйстве работает около 120 тысяч человек, или примерно 2,9 процента экономически активного населения. Сельскохозяйственное производство дает 3,5 процента валового национального продукта. Оно высокомеханизировано - только за 80-е годы число тракторов в сельском хозяйстве удвоилось. Основу бельгийского сельского хозяйства составляют небольшие фермы, занятые выращиванием различных зерновых культур, а также животноводством. Наметилась тенденция к более узкой специализации. Значительная часть сельскохозяйственных угодий отводится под овощи, а также под технические культуры, такие, как сахарная свекла, лен, табак, цикорий и другие. Растет производство картофеля и кормовых культур. Наряду с ними расширяется выращивание фруктов, включая парниковый виноград, спаржи, шампиньонов, цветов.

В этой таверне бывал Тиль

Исключительно высокого уровня достигло бельгийское животноводство, не только полностью покрывающее потребности этой страны в мясе, масле, молоке, птице и яйцах, но и производящее значительное количество продукции, идущей на экспорт. К началу 80-х годов в Бельгии насчитывалось около 3 миллионов голов крупного рогатого скота (включая более 970 тысяч молочных коров), более 5 миллионов свиней, более 120 тысяч овец, около 9 тысяч коз. Поистине индустриальным стало выращивание птицы, ведущееся в основном на полностью механизированных птицефабриках. Многие из них осуществляют полный цикл - от выращивания птицы до ее забоя и обработки, включая инкубацию, откорм цыплят (часто там же изготовленными кормами), переработку перьев, изготовление полуфабрикатов, консервов и различных деликатесов. К началу 80-х годов в Бельгии имелось более 30 миллионов цыплят и кур-несушек.

Но вернемся, однако, к нашему путешествию. От равнин побережья по такой же ровной, бегущей через поля и пастбища дороге проедем несколько километров на восток, туда, где возле старинного фламандского города Брюгге, некогда бывшего главным портом Бельгии, лежит у неширокого канала маленький и тихий, как будто спящий, городок Дамме.

Памятник Тилю у въезда в город...

У самого въезда в город, у идущей вдоль канала дороги, обсаженной высокими и стройными деревьями, из-за каменного невысокого заборчика высунулся хитро глядящий бронзовый мальчишка. В его руках зеркало, обращенное к дороге. Он как бы говорит: "Вглядитесь в это зеркало, и вы многое поймете в себе и вокруг себя". Рядом примостилась сова. Скачут бронзовые лягушки. Бредут странствующие монахи. Растопырил уши осел - верный спутник мальчишки во многих его путешествиях...

Этот мальчишка, а вернее сказать, юноша - Тиль, шагнувший в бессмертие со страниц замечательной книги Шарля Де Костера "Легенда об Уленшпигеле". Здесь "родился" Уленшпигель, чье имя можно перевести с фламандского как "сова и зеркало" или, если немного изменить звучание, - "ваше зеркало".

Сова и зеркало - спутники Тиля

...Многих бельгийских писателей и поэтов осенила всемирная слава, многие получили признание и у себя на родине, и далеко за ее пределами. Но ни один из них, пожалуй, не может сравниться по степени известности с Шарлем Де Костером, создателем выдающегося произведения "Легенда об Уленшпигеле". Шарль Де Костер родился в 1827 году в Мюнхене, где служили его родители, бельгийцы по национальности. Через шесть лет после рождения сына семья Де Костер вернулась в Брюссель. Шарля направили на учебу в колледж Сен-Мишель. После окончания колледжа будущий писатель шесть лет работал в банке. В 1850 году он оставил службу и поступил в университет. Учился Шарль плохо. Через пять лет усилий его слабые знания были оценены всего лишь званием "кандидата философии и литературы". Это был трудный период для становления молодого дарования. И пожалуй, только дружба со многими выдающимися артистами, художниками и писателями того времени помогла Шарлю Де Костеру найти свое призвание. В 1856 году с несколькими друзьями он начал выпускать журнал "Уленшпигель". Вскоре Шарль опубликовал свою первую крупную работу - "Фламандские легенды". Наверное, именно эти легенды позволили будущему создателю Уленшпигеля собрать по крупицам те замечательные черточки характера своего народа, которые позже воплотились в образе героя главного его творения. В начале 60-х годов прошлого века журнал "Уленшпигель" и сам Шарль Де Костер вели активную борьбу против деспотизма и клерикализма во Франции и Испании, против Ватикана. Журнал решительно разоблачал и атаковал произвол богатых, погрязших в интригах священнослужителей, продажных политиканов.

Но главным в жизни Шарля уже тогда была работа над новой книгой. Десять лет жизни посвятил Де Костер "Легенде об Уленшпигеле". Этот труд был завершен в 1867 году. С тех пор "Легенда об Уленшпигеле" издавалась и переиздавалась несчетное число раз, была переведена на десятки языков и встала в ряды шедевров европейской литературы. Однако сам Шарль Де Костер недолго мог радоваться успеху своего детища. В 1879 году он умер и был похоронен на кладбище в Икселе - одном из брюссельских районов...

А слава Уленшпигеля разнеслась далеко за пределы Дамме и его родной Фландрии, перешагнула десятки государственных границ и поселилась в миллионах и миллионах домов, где стоит на полке мудрая книга Шарля Де Костера.

Канал в окресностях Дамме

На центральной площади Дамме, где когда-то сожгли Клааса, отца Уленшпигеля, по навету алчного старшины рыбников Грейпстювера, в старинном доме, носящем название "Де Гроте Стерре" - "большая звезда", разместился музей Тиля. Здесь на большой карте отмечены страны и города, где переводился и переиздавался роман. Только в нашей стране книга Шарля Де Костера издана более чем в 20 миллионах экземпляров.

В том же небольшом музее, в его чисто выбеленных комнатках, собраны иллюстрации, которыми художники мира снабдили разные издания романа. Есть здесь и предметы быта Фландрии того времени, и орудия убийства и пыток. Их присутствие в музее сначала неприятно поражает. Но постепенно приходит понимание того, что без этих зловещих свидетельств не составить себе полного представления о тех самых "глупостях, нелепостях и преступлениях целой эпохи", о которой говорила Сова.

Ведь и сам Тиль, и его мать Сооткин, и вещунья и повитуха кума Катлина не избежали пыток в свой суровый век. Конечно же собранные в музее арбалеты, ржавые тесаки и затупившиеся пики выглядят наивно в сравнении с современным оружием. Однако и они смогли принести много горя на здешнюю землю. Нет, не зря мудрая Сова напоминает читателям романа о "мглистых рассветах, тусклым лучом озарявших мостовые, заваленные трупами мужчин, женщин, детей"...

...Мне довелось однажды видеть такую мостовую в Брюсселе. Нет, не пугайтесь. Это была всего лишь первоапрельская шутка, хотя и довольно мрачная. Несколько десятков юношей и девушек на площади Пляс де ла Моне, что в центре бельгийской столицы, упали на мостовую, изображая жертвы "взрыва" нейтронной бомбы. Здания кругом были целы. В нетронутых витринах магазина "Яшка-моряк" (есть в Брюсселе и такой!) красовались новые модели одежды, в том числе модели подвенечных платьев. Вспыхивали разными огнями светофоры, и отсчитывали время уличные часы. А люди лежали неподвижно, "сраженные взрывом" нейтронной "гуманной бомбы", компоненты которой уже штамповал заокеанский конвейер. Наверное, Тиль вполне мог бы сравнить такую "гуманность" с "человеколюбием" инквизиторов, "спасавших" души его соотечественников от ереси, бросая их живыми в огонь или закапывая в землю...

Старинный собор - свидетель истории

К счастью, мостовые улиц Дамме сейчас чисты. В будние дни по ним деловито и мирно бродят гуси. Местных жителей почти не видно. Они либо работают на окрестных полях, либо уехали на заводы и в учреждения соседнего Брюгге. Мало посетителей в тавернах и ресторанчиках, все названия которых так или иначе связаны с приключениями и именем знаменитого земляка. Даже в таверне "У Ламме Гудзака", где подают крепкое фламандское пиво и традиционные для этих мест блюда, приготовленные по рецептам времен Уленшпигеля, вполне свободно.

Если пройти по центральной улице от главной, рыночной площади к окраине городка, то всего через несколько десятков метров можно оказаться у старинного собора Богоматери. Он, что весьма необычно для Бельгии, полуразрушен-полузаброшен. Цепкие кусты и даже небольшие деревца гнездятся на каменных уступах высоких стен. Кое-где не хватает цветных стекол в высоких стрельчатых окнах. Через небольшую боковую дверь можно войти под темные, прохладные своды собора. Высоко под куполом возятся, изредка с шумом взлетая, дикие голуби. Густой слой пыли покрывает каменные плиты пола. Уж не за творимые ли тамошними церковниками злодеяния, так ярко описанные Шарлем Де Костером, забвение и запустение поразили этот величественный некогда собор?

А вот Тиль не забыт. Рядом с собором, в ограждающую его невысокую стену, вмурован скромный барельеф. На нем изображен шагающий куда-то Тиль Уленшпигель - неугомонный путешественник. Судя по вытоптанной у стены траве, сюда приходит много людей. Иногда у барельефа я видел свежие полевые цветы. Такие же простые и скромные, какими были добрые герои книги великого фламандца. Их приносят почитатели Тиля.

Один только собор да несколько зданий в центре Дамме высоко поднимаются над плоской зеленой равниной, на которой стоит город. Большинство его домов имеют один-два этажа. Они сложены из камня и чисто выбелены. Возле каждого небольшой, обнесенный забором дворик, часто заставленный различной хозяйственной утварью. Почти все из немногих улиц городка выходят к каналу.

Каналы 'Северной Венеции'

Нет, это не тот канал, в котором отец Уленшпигеля Клаас тайком ловил угрей, карпов и щук, чтобы заработать лишний флорин, когда в их доме кончались деньги. Этот канал более новый, его прорыли пленные армии Наполеона. Низкие берега поросли сочной травой и кустарником. У въезда в Дамме, почти напротив памятника Тилю, стоит белая ветряная мельница. Права на построенную здесь мельницу, как гласит летопись, были проданы городу Дамме еще в 1267 году.

На выезде из городка стоит белый двухэтажный дом с небольшим палисадником. Здесь в середине 80-х годов жил старый и добрый человек по имени Антоон Деваер - художник, много путешествовавший на своем веку. Весь его дом уставлен макетами парусников, разными диковинами, привезенными издалека.

В конце весны, когда становится теплее и в Дамме приезжают туристы поглядеть на родину Тиля (в городке есть даже одна гостиница на восемь номеров), Деваер охотно показывает им и свой дом. И мне довелось побывать в том белом домике, где шаги не заглушали тиканья старинных настенных часов. А деревянные стены и лестницы напоминали внутренности старого фрегата, чудом оказавшегося на суше. Художник был влюблен в море...

Узнав, что мы из Советского Союза, Деваер заулыбался приветливо. "Я знаю, Россия очень большая страна и у вас хороший народ", - сказал он. Помолчал с минуту и добавил: "Хорошо бы нам всем жить в мире".

О мире говорил мне и другой фламандский художник - Волт Д'Аквавилья. Несколько своих наиболее известных работ он написал по мотивам "Легенды об Уленшпигеле". Одну из них - "Дудзельская дама" - он передал в дар СССР в знак признательности за ту любовь и популярность, которыми пользуются в нашей стране великое произведение Шарля Де Костера и его герой Тиль.

- Задача деятелей искусства - сближать народы, открывать им душу друг друга, способствовать взаимному пониманию и уважению, - говорил мне этот невысокий черноволосый художник, потомок тех испанцев, которые много веков назад сроднились с Фландрией и остались здесь.- Впрочем, этому благородному делу служит и замечательная книга Шарля Де Костера. Она, как никакое другое произведение, открыла народам разных стран душу и сердце фламандцев. Во Фландрии и сейчас жив дух Уленшпигеля - его свободомыслие, протест против насилия и фанатизма, стремление к добру и веселый нрав.

Да, дух Тиля, ненавидевшего несправедливость, презиравшего тех, кто готов ради корыстных устремлений, не задумываясь, пролить чужую кровь и завладеть добром своих жертв, Тиля, мечтавшего о мирном и счастливом будущем для своей родины, жив в лучших людях Бельгии. Он бессмертен так же, как каждую весну распускающиеся повсюду в этих местах кусты боярышника. Точь-в-точь такие, о которых более века назад написал Шарль Де Костер: "Во Фландрии, в Дамме, когда май уже распускал лепестки на кустах боярышника, у Клааса родился сын Уленшпигель..."

Дома купеческих гильдий