"Слезы моря"

Теплый, с серебристой зыбью Индийский океан скрылся за кормой. Пройдя всю северо-западную часть Аравийского моря и Оманский залив, мы свернули в узкое горло Ормузского пролива. Воскрешая в памяти старые времена, неслись подгоняемые ветром джальбуты - арабские парусники дальнего следования, которые ничем, по крайней мере своим внешним видом, не отличались от музейных средневековых судов.

Остроносые деревянные джальбуты с небольшой осадкой словно разгуливали меж разбросанных крохотных островков. Где уж состязаться с ними современному двухсотметровому океанскому лайнеру, привыкшему ходить по большим глубинам, а в узкостях строго держаться обозначенного на крупномасштабных картах фарватера.

Ветры в заливе особые, неожиданные. Они меняются при приближении циклона, и тогда на два-три дня небо заволакивает набухшими тучами и непрерывно льют дожди. Такому затяжному ветру местные жители дали двойное имя: "каус шерки". Встречаются и другие, быстропроходящие ветры: грозовые - "сухаили", прибрежные, порывистые - "нашй" и короткие пятнадцати-двадцатиминутные шквалистые "лахемары", после которых обычно устанавливается очень хорошая погода.

Непрерывный сухой пыльный ветер "шемаль", подняв клубы песка, утихал. Казалось, он решил передохнуть, чтобы набраться свежих сил. Чуть ли не в центре задива замерла джальбута с повисшим парусом, похожим на крыло подбитой птицы. Штиль будто парализовал шхуну. Матросы на шхуне неожиданно громко заговорили, размахивая руками и показывая в сторону отмелей острова Бахрейн.

Упав на колени, люди молились аллаху. Словно услышав их жалобный зов, ветер вновь зарябил воду, выгибаясь, натянулся парус, средневековая ладья круто развернулась и, легко скользя, устремилась к Большой жемчужной банке. Начинался Хауз-аль-Кабир, или великий сезон, - сбор урожая моря.

Жемчуг. Шарообразные образования правильной формы с удивительным блеском. Они развиваются в раковинах редких моллюсков. Белые, розоватые или желтоватые, иногда черные, часто с серебристым оттенком. Одну такую горошину я видел в роскошном ювелирном магазине Манхаттана в Нью-Йорке. Под жемчужиной была приколота табличка с пояснением: "Выловлена в Персидском заливе. Остров Бахрейн", - ниже баснословная цена: пятьсот тысяч долларов.

Об уникальных жемчужинах Бахрейна писали древние греки и римляне, ученые, купцы и, конечно, путешественники. И поныне отмели острова являются центром жемчужного промысла. Методы лова остались теми же, какими были много веков назад. Снаряжение у ловца нехитрое: набедренная повязка, кожаные напальчники, тростниковый зажим для носа и кусочек воска, которым залепляют уши. Местные власти наложили строжайший запрет на пользование скафандрами или иными приспособлениями для ныряния.

Тридцать-сорок раз в день здоровые парни погружаются на дно, отрывая плоские раковины. Одна на каждые четыре-пять тысяч содержит жемчужину. Нелегка и опасна работа искателей жемчуга. В Персидском заливе водятся безобидные на вид медузы с кроваво-красным гребнем, от прикосновения к которым человек получает сильный ожог и может погибнуть, если ему своевременно не оказать медицинскую помощь. Медузы, акулы, рыба-пила, хморские ежи непрерывно встречаются на пути ловцов. Не случайно островитяне называют жемчуг "слезами моря"...

За последние десятилетия на берегах Персидского залива произошли значительные перемены. Основные прежде отрасли хозяйства - рыболовство и жемчужный промысел - отошли на второй план. Под бесплодными песками Аравии обнаружили богатейшие месторождения нефти. Все сказочные сокровища "Тысячи и одной ночи" выглядят жалко и убого по сравнению с открытыми природными кладовыми "черного золота". Подземный океан нефти!

Нефть - кровь современной промышленности. Нет бизнеса более доходного, чем нефтяной. В знойной пустыне поднялись буровые вышки. Добыча "черного золота" обходится баснословно дешево; каждая скважина дает в 200 раз больше нефти, чем в Соединенных Штатах.

Английская "Бритиш петролеум", американская "Стандард ойл", англо-голландская "Ройял датч-Шелл" и другие выкачивают аравийскую сокровищницу. В отличие от разбойников Али-Бабы они не произносили магического заклинания: "Сезам, открой дверь", а пускали в ход вполне современные отмычки: пушки, дворцовые интриги, заговоры. Так, в нефтяном Эльдорадо - всемирно известном княжестве Абу-Даби - двенадцать правителей поочередно были отправлены в мир иной с помощью яда или кинжала.

Бросается в глаза и непередаваемая роскошь нефтяных магнатов, и убогая нищета простого люда, живущего в полутемных хижинах-мазанках. Трахома, малярия, туберкулез, венерические болезни - вот неполный перечень самых распространенных заболеваний. Врачей ничтожно мало, и страдающие всяческими недугами вынуждены обращаться к знахарям, которые "лечат" заклинаниями. Детская смертность одна из самых высоких в мире.

Но времена меняются. Первое доказательство тому - национализация месторождений жидкого топлива. Это решение большинства стран Ближнего Востока нанесло сильнейший удар по прибылям иностранных компаний и существенно увеличило национальный доход.

...Почти на девятьсот километров вдается в сушу Персидский залив. На латвийском теплоходе я прошел его весь: от начала до конца. Я видел выходящие прямо в залив легкие конструкции причалов с мощными пульсирующими насосами. Осевшие в воду неуклюжие туши танкеров водоизмещением в двести, триста, пятьсот тысяч тонн жадно всасывали в свои необъятные чрева нефть. В небе неусыпно кружили самолеты гражданской авиации, следившие за тем, чтобы черная маслянистая жидкость не загрязняла воду.

Персидский залив. Трудно забыть жемчужное небо над ним, похожее на морскую раковину. Помню, как садилось солнце, освещая белые скалы красно-золотыми лучами, зажигая жаркий огонь в прибрежных грудах песка, и каждая песчинка как-то особенно сверкала и искрилась. Затем на горизонте показалась желтая луна. Она напоминала спелый персик. Казалось, луна была единственным светильником ночи, но неожиданно за поворотом вспыхнул факел - горели нефтяные отходы. Длинных языков пламени становилось все больше. Незабываемый огненный фейерверк провожал нас до самого выхода из Персидского залива.