Великий сын чешского народа

Город Нарден - крепость, каких немного в Европе. На холме, окруженном водой, знаменитый фортификатор Вобан построил крепость для Людовика XIV. С птичьего полета стены Нардена напоминают распластавшуюся лягушку с вытянутыми лапами. Бойницы, проделанные в толстых стенах, скрыты, имеются вместительные казематы. В надежных погребах хранилось до 12 тысяч голландских фунтов пороха.

Ров шириной двадцать метров, два неприступных вала и сегодня говорят о совершенстве оборонительных укреплений. В городе человек растворяется среди красных мостовых, желтых и красных тротуаров, серых стен домов в улочках, настолько узких и многочисленных, что в них легко заблудиться.

На улице Тюрфпортстрат стоит так называемый Испанский дом, среди его экспонатов есть чешский букварь такой поразительной красоты, что он неизменно привлекает внимание молодых специалистов современной полиграфии. Он датирован 1613 годом и напечатан в Кралице, принадлежит же библиотеке Лейденского университета.

Чуть дальше стоит небольшой валлонский костел. Готическое сооружение освещают семь арочных окон, отделенных одно от другого тонкой кирпичной кладкой. Сквозь великолепные витражи со сценами из жизни "чешских братьев" после Бело-горской битвы свет падает на надгробие с лавровым венком и красно-сине-белой лентой. Это территория чехословацкого государства, за которую республика уже более полувека платит символический сбор - один гульден в год. Здесь место вечного успокоения Яна Амоса Коменского.

До сих пор нет полной ясности, где родился Ян, сын супругов Коменских. Большинство склоняется к нивницкой мельнице, принадлежавшей его дяде. Ведь во время обучения в Херборне и Гейдельберге он подписывался фамилией Нивниценсис, Нивниценус или Ниваниус. Позднее - как Хунноброденсис. Этим именем воспользовался и его родной сын Даниэл, когда он сочинил латинскую эпитафию для надгробия в Нардене: Натус Хунноброде или рожденный в Угерском Броде.

Ян учился в латинской школе в Пршерове и учился хорошо. Пршеровский епископ и воспитатель Ланецкий называл его Amos, то есть любимец, и это обращение коллег и преподавателей сопровождало его до Херборна и, в конце концов, присоединилось к имени.

Херборнский протестантский университет пользовался в те годы высокой репутацией; многие способные ученики в большинстве своем уезжали на учебу в школы кальвинистов в Херборне и Гейдельберге, предпочитая их лютеранскому Пражскому университету. Для девятнадцатилетнего Коменского это в буквальном смысле слова был выход на европейскую арену с ее экономическими реформами, борьбой идей и научными открытиями. В Херборне обучалась вся Европа, и сюда стекались сообщения обо всем, что происходило в мире. Английское издание революционных сочинений Джордано Бруно, открытия и законы Галилея, опубликованные в 1604 году, создание бинокля голландцем Липперсхеем и его усовершенствование Кеплером, логарифмические таблицы Непера, описание большого и малого круга кровообращения Гарвеем, предложение голландца Гуго Гроота ввести международное право, основы систематической минералогии Агриколы, открытие магнитных явлений Вильямом, современная картография, созданная Герхардом Меркатором, - все эти знания обрушились на молодого Яна Амоса словно ураган. Перед ним предстал мир разнообразных исследований и безграничных интересов человека. Известия о создании и деятельности английской и голландской Ост-Индских компаний, поражение консервативной габсбургской Испании, которая 130 лет подавляла свободолюбивые устремления захваченных ею Нидерландов, обнадеживающее развитие передового английского королевства - все это позволило ему выйти за пределы Чехии и Моравии и понять, как остальной мир смотрит на проблемы сосуществования народов, воспитания и получения широких знаний.

Атмосфера, господствовавшая в Херборне, кстати, здесь работал профессор Альтюс, который признавал за главами государств право управлять только с согласия народа и на основе взаимного договора с ним, благоприятствовала развитию свободной научной мысли. Ум и талант считались гарантией благосостояния людей. Шел XVII век, и проницательность современников, находившихся под впечатлением научных открытий и политических перемен в Европе, представляется слишком самоуверенной: "Купить пару крыльев для полета в дальние страны смогут те, кто придет после нас, это будет столь же обычным делом, как сегодня покупка сапог для поездки на лошади. И беседа с кем-то, кто живет в Индии, благодаря настроенным волнам станет такой же естественной, как сейчас люди делают это с помощью писем... Возможно, через несколько столетий дорога в южные широты или полет на Луну будут не более обычными, чем плавание в Америку".

Из Херборна Ян Амос Коменский отправился в Голландию. Сегодня трудно себе представить, какое воздействие оказывали на свободомыслящих студентов семь протестантских провинций, которые в 1609 году сбросили испанскую тиранию и создали республику, управляемую торговцами, горожанами, судовладельцами. "... Куда бы человек ни отправился, куда бы он ни свернул, куда бы ни поплыл под парусами, где бы он ни странствовал, на чем бы он ни останавливал свой взор, он увидит, что каждый океан бороздят голландские суда..." - сообщали посещавшие замки и города поэты. Объединенные северные голландские провинции владели самым большим флотом в мире, их союз был великодержавным, поэтому Англия и Франция относились к нему с должным уважением. Во главе нидерландского восстания против испанцев стоял Вильгельм Оранский, а его брат был основателем Херборнской академии - это был еще один довод, объяснявший тягу херборнских студентов к свободолюбивой "стране каналов".

В каникулы после второго года обучения Ян Амос отправился в Амстердам, который тогда был в три раза больше императорской столицы Праги. Он увидел красивые дома, разнообразные товары со всего мира, верфи, обеспеченные заказами и работой. И еще Биржу, первое подобное европейское предприятие, символ исторического противоречия между феодализмом и зарождающимся капитализмом, между собственностью на землю, полученной по наследству и дававшей определенное положение в обществе, и деньгами, которые обеспечивают власть и вес тому, кто может сделать деньги, а затем с умом ими распоряжаться. Коменский увидел в Амстердаме явное противоречие между гербом и торговой конторой, между римским собором святого Петра и амстердамской Биржей; это наложило отпечаток на всю его жизнь, потому что он понял: для того, чтобы быть голландским предпринимателем, надо знать, что происходит в мире, ценность и происхождение вещей, их взаимоотношения, явления природы, быть в курсе всех научных открытий. Пока идет псевдофилософствование у каминов семейных замков, необразованный народ надрывается и страдает.

В Нидерландах Яна Амоса ждал и большой сюрприз: из Англии возвращался в свои родовые земли Фридрих Пфальцский, глава унии немецких протестантских князей, а позднее "зимний король" чешский. Он вез из Англии невесту, принцессу Елизавету, остановившись по пути в Нидерландах, подписал соглашение с унией.

После Херборна Ян Амос учился в Гейдельберге и в 1614 году с дипломом академии вернулся в Моравию. Он прошел пешком через Прагу, которую тогда увидел в первый и... последний раз.

Он начал работать ректором школы в Пршерове. Потом женился на Магдалене Визовской и переселился в Фульнек, где был одновременно учителем, проповедником и управляющим "Общины чешских братьев". Острые споры между католиками и протестантами уже в те времена накаляли обстановку и предвещали, что разразится удар грома. На какое-то время Нантский вердикт гарантировал французским гугенотам равноправие и религиозную терпимость, что оказало влияние на всю Европу; спустя двадцать лет противоречия вылились в бунт чешского духовенства против католиков Габсбургов и свержение пражских наместников. Вместо короля Мать-яша II призвали Фридриха Пфальцского, но после битвы при Белой горе "зимний король" бежал из Чехии в Гаагу. Над чешскими землями нависла мрачная ночь.

Коменского постигла целая цепь личных невзгод: ему пришлось уехать из Фуль-нека и скрываться в Северной Моравии, чтобы избежать ареста. В дорожной сумке он носил с собой рукопись "Представление всяческих вещей". Эта работа состояла из 28 частей и давала полную картину мира той эпохи и знаний людей. Тем временем Фульнек разграбила и сожгла испанская солдатня, в городе началась чума, от которой умерли жена и двое детей Яна. Он горевал и писал "О сиротстве", "Скорбный", потом на какое-то время обрел покой в Брандис-над-Орлице и Крконошах. Там были написаны новые книги, и прежде всего сатирический памфлет "Лабиринт света и рай сердца", картина мира со всеми его недостатками, противоречиями и контрастами. Обман, неискренность, преступления, красота и безобразие, правда и ложь, искренность и фальшь, церковная святость и мошенничество - все это повергает Коменского в глубокий пессимизм, приводит в состояние растерянности. Таким оказывается мир, где все universa vanitas - суета сует.

Но скорбь мобилизовывала его на новые большие дела и научные труды, он стремился использовать малейшую возможность помочь народу и своим ближним. Поэтому он уезжает в Польшу и в Лешно устраивает приют для "чешских братьев" в период тяжелейшей своей нужды. Он собирается в Гаагу к "все еще чешскому королю" Фридриху Пфальцскому. К этой поездке его побудило предсказание Христофа Коттера из Силезии, который предрекал падение Габсбургов и возвращение Фридриха на чешский трон. Текст предсказания был написан в виде прекрасно оформленной грамоты, Коменский передал ее Фридриху Пфальцскому на аудиенции. Поскольку Коменский не был мечтателем-идеалистом, он увидел и оценил гаагский двор Фридриха, пристрастие последнего к расточительной жизни: пышные крестины шестого ребенка - принцессы Индржишки Марии, длинная череда обедов и банкетов, музыкальных концертов и театральных представлений, великолепие сельской резиденции. У него была возможность составить полное представление о короле в изгнании и его истинном стремлении вернуть чешскому народу свободу. Фридрих бегло перелистал грамоту, похвалил ее художественное оформление и сердечно побеседовал с Коменским. Позднее он сделал в своем дневнике одно-два иронических замечания, на чем его миссия завершилась.

Однако посещение Голландии сыграло свою роль: Коменский договорился с издателем Николасом Яном Висхером об издании своей карты Моравии, которую он составил в 1614 - 1620 годах, когда преподавал в Пршерове и Фульнеке. Картографическим искусством Коменский овладел во время непродолжительного посещения Нидерландов в годы учебы в Херборне; его не удовлетворяла карта Павла Фабриция, математика, астронома, ботаника и личного врача императора Максимилиана П. Она увидела свет в 1569 году, на ней были показаны города и реки, горы и леса, но довольно неточно.

Впервые карта Коменского вышла в Амстердаме в 1627 году в масштабе 1:470 000. Издатель был поражен работой Коменского, его описанием гор, водных потоков и других природных объектов. Эта работа получила название "Новое и в сравнении со всеми предыдущими самое точное изображение Моравии Я. А. Коменского" и была красиво оформлена. В течение нескольких столетий в Голландии, Германии, Франции и Италии она была одной из основных карт Европы, издавалась отдельно и в атласах.

В третий раз Ян Амос Коменский приехал в Нидерланды в 1642 году. Теперь от посещения Фридриха Пфальцского его отделяло бурное время перемен в жизни народа и в личной жизни.

С "Большой антигабсбургской коалицией" Англии, Швеции, Дании, Бранденбурга и Трансильвании, подписанной в Нидерландах, случилось все так, как и предполагал Коменский. Датское войско, поддерживаемое англичанами и нидерландцами, проникло через Силезию в Моравию, где, несмотря на соглашение, его не ждали трансильванские отряды, поэтому габсбургский военачальник Альбрехт Вальдштейн без труда изгнал его из страны. Император Фердинанд II затем огласил "Новое упорядочение земель", католицизм объявлялся единственной религией, а некатоликам предлагалось отправиться в изгнание: Коменский, который снова был женат, отбыл в Лешно.

У него появилась надежда вернуться на родину, когда протестанты-саксонцы с войсками шведского короля Густава Адольфа вступили в Прагу. К власти опять возвращались протестантские вожди, и в чешских землях снова зазвучали проповеди "чешских братьев". Однако Альбрехт Вальдштейн вновь собрал войско, шведы решили дать бой к западу от чешских земель, а это перечеркивало надежды эмигрантов.

Двадцать лет Коменский работал в Лешно. Он принял приглашение провести школьную реформу в Англии, но в период гражданской войны был изгнан оттуда. Его приглашал во Францию кардинал Ришелье; крупный шведский землевладелец и банкир Луи Де Геер также предложил ему провести реформу шведской школы. Коменский принял второе предложение, потому что, с одной стороны, жизнь в католической Франции внушала ему опасения, а с другой, щедрость Де Геера, который поддерживал протестантских эмигрантов всей Европы, вызывала уважение.

Перед отъездом в Швецию Коменский задержался в Нидерландах. Это было его четвертое пребывание в стране, он посетил в Гааге двор чешской королевы - вдовы Елизаветы. В Лейдене его принимали самые прославленные ученые того времени и профессора уже всемирно известного Лейденского университета. "Открытая дверь к языкам и всем наукам" Коменского, знаменитый педагогический трактат, был переведен на десятки языков, его читали по-арабски и на фарси. Читатели требовали издания и переводов других трудов великого европейского мыслителя и педагога. Эта известность открыла Коменскому двери и в замок Эндегест в Лейдене, где, отгородившись от мира, работал Рене Декарт, который не принимал даже таких личностей, каким был Кампанелла, автор всемирно известного "Города солнца".

Декарт происходил из древнего католического рода, офицером он попал в Прагу, а в 1629 году на двадцать лет осел в Нидерландах, где создал свои самые значительные произведения. Декарт и Коменский во многом расходились: первый упрекал второго в смешении философии с теологией, второй не одобрял замкнутого образа жизни первого и его работы, того, что он отгородил себя от общественной жизни и изменений, происходивших в Европе. Они внимательно выслушали друг друга и дружески расстались.

Коменский остановился в Амстердаме, все его друзья настаивали, чтобы он продолжил здесь работу. Они обещали ему учеников, типографию, расположение голландского общества. Поэт и политик Гюйгенс, издатели Элзевир и Янссон, другие голландцы предчувствовали, какая ненависть педагогов и учеников в Швеции ждет Коменского. Но Коменского тяготило, что его пребывание в Амстердаме обременяет друзей. И еще он знал, что шведский банкир Де Геер был близким другом канцлера Оксеншерна, который вел все дела малолетней королевы Швеции Кристины, а Коменский продолжал верить в шведские войска, в них он видел надежду чешской свободы.

Жизнь в Швеции началась обнадеживающе: его приняла молоденькая королева, прекрасно владевшая латынью, которую она изучала, пользуясь "Открытой дверью к языкам" Коменского! Благоприятно для него завершилась и "проверка", а точнее четырехдневные дискуссии, которую ему устроил Оксеншерна. Они договорились с Коменским, что свои реформы он будет разрабатывать с участием нескольких шведских педагогов. Над этими вопросами он будет работать "на заморских территориях" - то есть на нынешних польских землях. Имелись в виду Торунь, Гданьск и Эль-блонг. Выбор Коменского пал на третий город.

Он работал напряженно, хотя хотел заняться и другими исследованиями. К этому побуждали обещания Оксеншерна мирных переговоров: Швеция никогда не отступит от требований, чтобы в Чехии было восстановлено положение 1618 года и протестанты были бы объявлены равноправными с католиками. Канцлер даже просил Коменского составить список всех свобод и привилегий, которые следует восстановить и включить в статьи мирного договора.

Это были годы, исполненные мучений. Коменский писал учебники и методики для шведских школ, боролся с антикальвинистскими тенденциями в королевстве, просил канцлера и королеву принять меры как раз в такой момент, когда шведские войска были почти разгромлены под Брно и готовы к компромиссам. Он пересек море, получил новые заверения и продолжал сидеть дни и ночи над учебниками. Поступали сообщения, что архиепископ обвинил его в распространении ереси и что Швеция решила провести реформу образования, основываясь на предложении университета в Упсале. Он отвез больную жену назад в Лешно и там узнал, что шведы опустошили Чехию, надежды эмигрантов оказались обмануты. Вестфальский мир в Ос-набрюкке вновь вверг чешские земли в плен габсбургского трона. Коменский расстался с надеждами на изменение положения и возвращение на родину...

Однако вновь возродилась надежда на свержение Габсбургов: в Трансильвании правил Дьёрдь Ракоци II, у брата, которого были притязания на венгерский трон. Оба ненавидели Габсбургов, оба хотели поднять уровень образования в своих государствах. Так Коменский оказался в Шарошпатаке. Он работал над преобразованием местной школы, готовил для нее новые учебники. Одновременно продолжал свой самый знаменитый педагогический труд "Мир чувственных вещей в картинках". Сто пятьдесят картинок изображали вещи. В текстах Коменский объяснял связь и существо явлений, ремесел, устройство общества... Задачу он выполнил, школу перестроил. Он составил набор школьных игр, которые назвал "Schola ludus". Ученики изучали латынь, отвечая на вопросы в процессе игры. Он боролся с тщеславием местных педагогов, ему приходилось защищать свои идеи, ограждать их от нападок. Когда он завершил работу, то понял, что со смертью брата Дьёрдя Ракоци II рухнули надежды на венгерскую помощь чешским землям. Пришлось возвращаться в Лешно.

Опять шведские войска шагали по Европе, опять у Коменского пробудились надежды. Он обратился к королю Карлу Густаву с торжественной речью, и все Лешно приветствовало шведов. Но потом вооруженные польские крестьяне и мелкопоместные дворяне осадили город, из Лешно бежала знать и шведский гарнизон, а народное войско разграбило город. С котомкой рукописей и сменой белья Ян Амос Коменский покинул дом, в котором вскоре сгорело все то, что великий педагог и философ создавал 30 лет. Сгорели сочинения, опровергавшие философию Декарта, и редкая "Сокровищница чешского языка", обширная грамматика и словарь чешского языка; исчезло аналогичное произведение о латыни, все проповеди, десятки работ. Когда в мае 1656 года власть в Польше захватил король Ян Казимир и во львовском кафедральном соборе вверил землю и народ под защиту Девы Марии, Коменскому стало ясно, что времена протестантской терпимости в Польше кончились. Он был без средств и без родины, лишь несколько рукописей, спасенных им самим и спрятанных друзьями в сожженном Лешно, - вот все его имущество.

Его вновь приглашали в Шарошпатак, Вратислав, Бранденбург и Швецию. Везде предлагалось осуществить реформу школы. Но Коменский решил в пятый раз ступить на землю Нидерландов, и теперь уже навсегда.

"В последний раз батавская столица предоставила мне кров", - писал Коменский о своем приезде в Амстердам в 1656 году, как бы предчувствуя, что его странствиям по Европе пришел конец. Город на каналах принял его с почестями: ему предложили профессуру в амстердамской Академии, он отказался, опасаясь временной занятости, тем не менее, из городской казны ему выплачивали в год 800 золотых для поддержки его научной работы. Коменский не обманул надежд: в 1657 - 1658 годах в Амстердаме вышло его сочинение "Великая дидактика". Все трактаты по дидактике, четырехтомный труд, - ничего подобного в мире еще не издавалось. В больших успехах нидерландской школы, в большом прогрессе нидерландской науки была и доля великой педагогики Коменского.

Он жил в доме на Принсенграхт, а когда приехала жена с четырьмя детьми из Франкфурта-на-Одере, это была третья жена Коменского, он снял дом на Энгелан-терсграхт. Ему приходилось публично спорить с различными иммигрантами, которые обвиняли его в сотрудничестве со шведами в Польше и в философских ошибках; но прежде всего он творил: из 135 сочинений, которые были напечатаны, 62 он создал за четырнадцать лет своего последнего амстердамского периода!

Коменский встречался с видными представителями голландского общества. Чаще всего с профессором медицины Николаусом Тулпом и художником Рембрандтом ван Рейном. Рембрандт нередко поджидал Коменского, когда тот проходил мимо его дома на Розенграхт, направляясь в типографию. Художник присоединялся к нему и участвовал в исправлении набора, советовал Коменскому, как выполнить графическое оформление текста; потом они возвращались к Коменскому домой, пили вино, проводили время в дискуссиях и мирных беседах.

Еще одно жизненное потрясение ждало Коменского: Нидерланды оказались в состоянии войны с Англией! Ученый, для которого обе державы были символом и надеждой европейского прогресса, не мог этого понять. Для мирных переговоров в Бреде он написал работу "Ангел мира". Несмотря на предостережения врачей и жены, он поехал туда и обратился к участникам переговоров с проповедью и речью. Все выслушали великого ученого современности. Он призывал отказаться от войн и колоний и уезжал с чувством, что способствовал заключению мира.

В трактате "Всеобщее примирение" он размышляет, как следовало бы исправить общественное положение образования, религии и гражданского управления... Это последнее и, вероятно, самое значительное произведение Коменского. Он анализирует наследие своих предшественников, оценивает положение в мире, разоблачает истинные причины войн - несговорчивость, самодовольство и ожесточенность правителей. Он размышляет и пишет, убеждает поразительной логикой, будучи уже тяжело больным. Он ищет ответы у Рембрандта, но его друг, моложе его на четырнадцать лет, уже умер.

В десятой главе "Всеобщего примирения" Коменский дает определение международным комиссиям, которые будут следить за постановкой просвещения во всех странах, за соблюдением мирных планов и ограничением всевозможного вооружения, за сотрудничеством народов и соблюдением норм международного права. Если познакомиться сегодня с Уставом ООН, документами ЮНЕСКО и других правительственных и неправительственных международных организаций, может создаться впечатление, что вы читаете "Всеобщее примирение". "Раз в десять лет должны встречаться представители всех стран мира в каком-нибудь городе Европы, в следующие десять лет - в Азии, затем - в Африке, Америке, каждый народ должен посылать туда одного или двух представителей... Цель человечества - это всеобщий покой и безопасность, благо народа должно быть высшим законом любой республики; поэтому должно быть запрещено все, что каким-либо образом может нарушить человеческое общество, связи общей и личной безопасности..."

Он дописал "Всеобщее примирение", продиктовал письма друзьям, дал сыну Даниэлю указания относительно издания своих сочинений и умер 15 ноября 1670 года в возрасте 78 лет. Его похоронили в валлонском костеле в Нардене близ Амстердама, где проповедником был Ян Луис Гроувелс, племянник Луи Де Геера, друга Коменского и большого сборщика подаяний Европы, как он сам себя называл.

Но и в нарденском костеле не нашел Ян Амос Коменский покоя. Видимо, он хотел быть похороненным именно там, потому что скромность храма напоминала ему строгость обрядов "чешских братьев" на родине. Священник хорошо знал, кого он принимает в свои стены. В книге погребенных после фамилии Коменского было добавлено: "знаменитый создатель "Открытой двери к языкам". Но в январе 1819 года валлонский костел закрыли, содержимое продали с аукциона и последнего проповедника отправили на покой. Костел превратился в казарму, потом его продали предпринимателю, который оборудовал там ситценабивную фабрику, затем в нем вновь была казарма. Плиты выкапывали, даже копали землю, но не так глубоко, чтобы открылись могилы. Только в июле 1929 года глубоким зондом была установлена могила номер 8, в которой, как значилось в книге, лежал Ян Амос Коменский, а над ним еще двое. Самый нижний скелет действительно соответствовал Коменскому: череп с высоким лбом, выступающие кости скул, большие глазницы, длинный, тонкий и выразительный нос. Не было сомнений в личности мертвого, останки можно было опять поместить в могилу... Сюда всегда будут приходить соотечественники, педагоги всего мира, к месту, где написана эпитафия сыном Даниэлем Коменским во славу отца.