"Я не хочу войти в историю - я хочу войти в зону канала"

Однако вернемся к событиям начала 1964 года. Секретные консультации между Панамой и Соединенными Штатами относительно обещанного Вашингтоном пересмотра договора 1903 года тянулись долгих три года (всего же потребовалось 14 лет переговоров, прежде чем США выполнили обещание, да и то не полностью). В конце концов был подготовлен проект нового договора - он был столь же неравноправным и грабительским, как и пересмотренный. Как и следовало ожидать, правительство и конгресс Панамы, опасаясь взрыва народного гнева, не решились его подписать.

Вновь по стране покатилась волна массовых народных выступлений. Они не прекращались ни в конце 1967 года, когда стало известно содержание проекта нового договора, ни в мае 1968 года, когда в Панаме состоялись президентские выборы, ни в сентябре, накануне вступления в должность президента Арнульфо Ариаса, типичного представителя панамской олигархии. А через десять дней после того, как он занял кресло главы государства, он был свергнут. Национальная гвардия Панамы совершила переворот - отстранила олигархию от власти и передала управление государством в руки военной хунты. Характерно, что переворот был совершен в период нового подъема борьбы народных масс за суверенитет, против империалистического диктата, за подлинную независимость родины. Направленный против местной олигархии и ее хозяина - империализма США, военный переворот полностью "вписывался" в национально-освободительную борьбу панамского народа. В жизни республики открывался качественно новый период.

Летом 1971 года начался новый этап переговоров между США и Панамой о заключении договора о канале. Американская печать тотчас принялась создавать пропагандистский аккомпанемент, смысл которого сводился к тому, что США, дескать, ради установления "более современных отношений" с Панамой готовы пойти навстречу ее требованиям о восстановлении ее суверенитета над "зоной". Как в Вашингтоне мыслили эти "более современные отношения", разъяснила "Нью-Йорк таймс": США твердо намерены, во-первых, сохранить за собой "право на управление и оборону стратегически важного Панамского канала" и, во-вторых, либо улучшить существующий канал, либо построить на территории страны другой водный путь. Иными словами, США вовсе и не думали уходить с панамской территории.

Еще до начала переговоров стало очевидным, что неоколониалистская политика Вашингтона завела его в тупик. С одной стороны, американская военщина настаивала на том, что США должны любой ценой удерживать контроль над "зоной" - важным плацдармом Пентагона, где он держит "пожарную команду", предназначенную для подавления национально-освободительных движений в Латинской Америке, с другой - и это открыто признавала американская печать - США уже не могли сохранять свое безраздельное господство в этом районе в результате роста патриотических настроений и национального самосознания народов Панамы и других стран; отсюда стремление к такому компромиссу, при котором не пострадали бы "жизненные интересы" США. "Соединенные Штаты, - отмечала в этой связи "Нью-Йорк таймс", - стремятся приукрасить свой колониалистский облик в Панаме... путем уступок по второстепенным вопросам".

Маленький панамец

О самих переговорах стоит сказать особо прежде всего потому, что в ходе их отчетливо проявилось неоколониалистское, имперское мышление правящих кругов США. За десятилетия своего хозяйничанья в Панаме империализм США превратил ее в своего рода протекторат, следствием чего было укоренившееся в американской столице отношение к ней как к стране "второго сорта". В ходе переговоров это нашло свое отражение в том, что Вашингтон то и дело прибегал к весьма неприглядным методам давления. Его представители то проводили тактику проволочек, затягивания переговоров, то прозрачно намекали на возможность неких "экономических санкций". Американские "ястребы" запугивали панамцев угрозой "вооруженного вторжения красных", если, мол, американцам придется уйти. Вашингтон даже организовал настоящее паломничество в Панаму своих военных и политических эмиссаров, среди которых были такие "яркие" личности, как начальник штаба армии США генерал Уэстморленд, печально прославившийся своими "подвигами" во Вьетнаме, душитель никарагуанского народа диктатор Сомоса, бывший "сильный человек" Доминиканской Республики Вессин-и-Вессин, которого доминиканцы презрительно окрестили "шакалом". Одновременно в Панаме оживила свою деятельность агентура ЦРУ...

Смысл всех этих маневров США не составлял секрета для панамской общественности, понимавшей, что речь идет о деталях единого плана, направленного на то, чтобы с помощью шантажа заставить панамское правительство пойти на попятную, отказаться от взятого им курса на восстановление суверенитета республики над зоной канала.

Прогрессивная панамская газета "Моменто", например, писала: "Приезд посланцев недобрых намерений объясняется всевозрастающими трудностями, с которыми сталкивается американский империализм, пытающийся удержать в своих Руках зону Панамского канала".

Во время одной из бесед с Генеральным секретарем Народной партии Панамы Рубеном Дарио Соусой я попросил его прокомментировать первый этап панамо-американских переговоров. Вот что он мне ответил:

- Двойственная позиция США заключена в неоколониалистской формуле, выработанной госдепартаментом: устранить колониальные аспекты владения каналом, такие, как, во-первых, юрисдикция США над "зоной" и, во-вторых, антиюридический смысл договора, установившего "владение на вечные времена". Это формальный подход, он говорит о том, что США не собираются отказаться от своего господства над Панамой, идет ли речь о нынешнем канале или о каком-то другом. Иными словами, США хотят и впредь использовать в своих военно-стратегических целях географическое положение Панамы. Я полагаю, что Вашингтон примерно так мыслит обеспечить интересы США: вернуть канал Панаме таким образом, чтобы это не означало, с одной стороны, отказа США от "права" на канал, а с другой - полной и окончательной ликвидации военных баз на панамской территории. Отсюда стремление Вашингтона протащить в новый договор свою юридическую формулу: Панама получает юрисдикцию над зоной канала, сам канал остается американским, а в "зоне" сохраняются базы США - неважно сколько, пусть даже одна, важно юридическое закрепление самого принципа. Такая позиция ведет к устранению очага колониализма, но не устраняет зависимости Панамы. Кстати, немалое значение имеет и вопрос времени, в течение которого Панаме будет возвращена юрисдикция над "зоной".

Правительство Панамы, - продолжал Р. Дарио Соуса, - твердо стоит на позиции, суть которой можно выразить при помощи четырех "если". Не может быть решения проблемы канала, если не будет восстановлен суверенитет Панамы над "зоной", если "зона" не будет возвращена Панаме максимум за двадцать лет, если с панамской территории не будут удалены все военные базы и если эксплуатация канала не будет отвечать национальным интересам Панамы. Народное, демократическое движение поддерживает такую позицию правительства Торрихоса. Отвергаем мы и попытки Вашингтона связать вопросы суверенитета и судеб Панамского канала с новым каналом - это совершенно разные вещи, - заключил руководитель Народной партии Панамы.

Правительство Панамы выдержало "проверку боем", и Вашингтону пришлось самому пойти на уступки. 7 февраля 1974 года в Панаме государственный секретарь США Киссинджер и министр иностранных дел Панамы X. А. Так подписали Соглашение из восьми пунктов, определившее повестку дня дальнейших переговоров между двумя странами.

Соглашение вызвало новую вспышку критики со стороны американских консерваторов, стремившихся сохранить без изменений статут канала и согласных лишь на уступки финансового характера. Но раздавались в Вашингтоне, в том числе и на Капитолийском холме, и трезвые голоса. Один из них принадлежал сенатору-республиканцу Джакобу Джавитсу. Совершив поездку в Панаму и ряд стран Латинской Америки, он по возвращении в Вашингтон заявил, что "проблема Панамского канала является самой важной проблемой для судьбы межамериканских отношений". Выступая в сенате в поддержку продолжения переговоров, Джавитс сказал: "Панамский канал имеет чрезвычайное значение для планов будущего развития Панамы. И одним из лучших факторов уверенности в удовлетворительном управлении каналом является тот факт, что он представляет собой ключевой элемент панамской экономики. Латиноамериканцы рассматривают результат переговоров о Панамском канале как доказательство наших намерений в отношении Латинской Америки и как возможную базу для нового типа отношений с этим районом мира".

Вспоминается беседа с министром иностранных дел Панамы Хуаном Антонио Таком. Происходила она в мае 1974 года. Как раз в те дни в панамской печати оживленно обсуждалось послание президента США Никсона американскому конгрессу, в котором, в частности, отмечалась необходимость "нового взгляда на проблему канала" и пересмотра отношений между США и Панамой с целью приведения их в соответствие с политическими реальностями, сложившимися в Панаме и в Латинской Америке в целом. Ведущие панамские газеты особо выделяли то место в послании Никсона, где говорилось: "Управление Соединенными Штатами каналом и наше присутствие в Панаме обусловлены положениями договора, заключенного в 1903 году. Мир коренным образом изменился за те 70 лет, что действует этот договор. Латинская Америка изменилась. Панама изменилась... Настал час для обеих сторон по-новому посмотреть на проблему и развить новые отношения между нами, - отношения, которые гарантируют постоянное и эффективное управление каналом и одновременно будут отвечать законным (подчеркнуто мной. - В. Л.) стремлениям Панамы".

- ...Почему мы говорим не о начале, а о продолжении переговоров? Да потому, что неверно, будто они прерывались. Нет, они ведутся начиная с самого тысяча девятьсот третьего года. По крайней мере так считаем мы, панамцы, - говорил министр. - Более того, по нашему мнению, мы уже преодолели этап пересмотра старого договора и подошли к новому рубежу - к заключению нового договора.

- Как вы расцениваете послание президента Никсона конгрессу США и какова позиция Панамы в вопросе создания "новых отношений" с Соединенными Штатами? - спросил я.

- Наша позиция предельно четкая: нужно отбросить договор тысяча девятьсот третьего года, который мы считаем пережитком колониализма, и заключить совершенно новый договор о канале. Я подчеркиваю: необходим качественно новый договор, а не Улучшенный старый, - ответил Хуан Антонио Так. - Наш главный принцип таков: договору тысяча девятьсот третьего года нет больше места в панамо-американских отношениях. Да, мы можем обращаться в ООН, но это политическая сторона дела. В юридическом же плане мы связаны по рукам и ногам. Например, мы не можем обращаться в Международный суд в Гааге, поскольку договор тысяча девятьсот третьего года не имеет статьи об арбитраже.

Мы согласны с тем, чтобы за США осталось право осуществлять административное управление каналом, но не больше, и только до двухтысячного года, - продолжал министр. - Но и тут возникают серьезные разногласия. Например, США считают, что в понятие "административное управление" входит строительство новой системы шлюзов - мы так не считаем. Подобных разночтений немало. Конфликт может возникнуть даже по поводу расширения возможностей нынешнего канала. Не говоря уже о другом канале, будущем. Кстати, строить новый канал лучше хотя бы только ради того, чтобы не конфликтовать из-за старого.

- Контуры нового канала еще скрыты в тумане неопределенности, а вы уже говорите о возможном конфликте, - удивился я.

Хуан Антонио Так понимающе улыбнулся.

- Тут мы опять упираемся в договор тысяча девятьсот третьего года, - сказал он. - Строить новый канал с помощью других стран нельзя - договор запрещает. Следовательно, возможным партнером могут быть все те же Соединенные Штаты. Опираясь на это архаичное положение договора тысяча девятьсот третьего года, США настаивают на свободном выборе трассы, что по сути означает права без обязательств. Позиция Панамы и в этом вопросе четкая и недвусмысленная. Она сводится к трем пунктам: первый - Панама должна сама выбрать трассу нового канала, исходя из собственных интересов; второй - все земли и воды, которые будут использованы для канала, должны находиться под юрисдикцией Панамы; третий - новый канал не потребует военных баз на панамской территории.

Что касается "тумана неопределенности", то и он постепенно рассеивается, - сказал в заключение разговора Х. А. Так. - В том, что для мировой торговли необходим новый канал, никто не сомневается. Ведь уже к девяностым годам нынешний будет работать на пределе своих возможностей. Однако до сих пор все проекты, связанные с новым каналом, исходили из интересов США. Панаму это не устраивает. Поэтому она с помощью Экономической комиссии ООН для Латинской Америки начала собственные исследования. В их основе - две возможные трассы, которые в прежних проектах рассматривались как наиболее выгодные. Это так называемый путь номер четырнадцать, то есть по нынешнему каналу с небольшими изменениями, и путь номер десять - от местечка Пальмас-Бельяс на Атлантике до Каймито на Тихом океане с частичным использованием озера Гатун. Поскольку новый канал будет иметь огромное значение для всей национальной экономики, мы считаем, что к этому вопросу нужно подходить с большой осторожностью. По подсчетам специалистов, на его строительство уйдет двенадцать - пятнадцать лет, стоимость работ превысит три миллиарда долларов в ценах тысяча девятьсот семидесятого года. Немаловажен и социальный фактор: сейчас в "зоне" занято примерно четырнадцать тысяч панамских рабочих, а новый канал потребует не более пятисот человек.

Как видите, - заключил министр, - вопрос о сооружении нового канала не такой простой, каким кажется на первый взгляд, причем не столько в техническом, сколько в политическом плане. Теперь, я полагаю, вы сможете лучше представить себе, сколь сложны нынешние переговоры с США относительно нового договора о старом канале...

После длительных и сложных переговоров относительно восстановления панамского суверенитета над зоной канала 7 сентября 1977 года в Вашингтоне, в Белом доме, президент Картер и генерал Торрихос в присутствии глав почти всех латиноамериканских государств, специально приглашенных на эту церемонию, подписали не один, а два документа, которые считаются взаимодополняющими: Договор о Панамском канале и Договор о его постоянном нейтралитете и функционировании. Панамцы для краткости именуют оба документа договорами Торрихоса - Картера.

Суть новых договоров в том, что предусматривается постоянный нейтралитет Панамского канала, постепенная деколонизация "зоны" и окончательное возвращение ее под суверенитет Панамы 1 января 2000 года. Главным документом был, разумеется, договор о канале - он восстанавливал формальную юрисдикцию Панамы над "зоной" и таким образом ликвидировал "правительство зоны", то есть "губернаторство", находившееся в прямой зависимости от Вашингтона. Он же предусматривал создание на правительственном уровне Комиссии Панамского канала из представителей двух стран для управления межокеанским путем на период действия договора. При этом участие Панамы "в управлении и обороне" канала должно возрастать, а участие США - соответственно сокращаться. К 31 декабря 1999 года канал и все его сооружения должны полностью перейти в руки Панамы, Пентагону предстоит вывести из Панамы свое Южное командование, а последнему американскому солдату - покинуть панамскую землю.

Ныне панамцев уже не раздражает сетка, на протяжении семи с лишним десятилетий отделяющая их от той части страны, которая называлась зоной канала. Однако под контролем США все еще находятся два участка панамской территории - на входе и выходе из канала, и над ними все еще развевается звездно-полосатый американский флаг. 31 декабря 1999 года американцы Должны спустить свой флаг и окончательно уйти и из этих последних "анклавов".

Еще до начала дипломатической "битвы за канал" генерал Торрихос произнес слова, которые стали крылатыми, ибо панамцы передавали их из уст в уста: "Я не хочу войти в историю - я хочу войти в зону канала". Подписав с США в сентябре 1977 года новые договоры о канале, Панама и ее лидер сделали важный шаг по пути к достижению полного суверенитета над национальной территорией.

Оценивая значение новых договоров как "исключительно важный успех" панамского народа и одновременно предупреждая, что империализм и внутренняя реакция не оставят попыток подорвать процесс национального освобождения, Народная партия Панамы в специальном заявлении отмечала: "Рассматривая проблему не с идеалистической точки зрения, а в рамках политического реализма, можно утверждать, что достигнутые успехи открывают перед Панамой перспективу развития нового, революционного этапа".

При подписании договоров была названа дата вступления их в силу - 1 октября 1979 года. Но до этого им предстояло пройти серьезное испытание - ратификацию конгрессом США и одобрение народом Панамы путем проведения плебисцита (по новой конституции республики, принятой в 1972 году, все новые договоры о канале должны для их одобрения проходить плебисцит).

Панамский народ одобрил договоры Торрихоса - Картера в соотношении 2:1. Треть панамцев высказалась против уступок, сделанных Вашингтону, и прежде всего против сохранения за ним "права" до 2000 года "обеспечивать безопасность канала".

Сложнее обстояло дело в конгрессе США.

Обсуждение договоров лишь в сенате заняло несколько недель, а их одобрение прошло в острой борьбе. Так, Договор о постоянном нейтралитете Панамского канала сенат США одобрил 16 марта 1978 года большинством всего в два голоса. Договор о самом Панамском канале был ратифицирован месяцем позже, 18 апреля, но в него была внесена поправка, предоставлявшая Вашингтону в случае возникновения угрозы безопасности канала "право" вмешаться во внутренние дела Панамы, вплоть до применения вооруженных сил под предлогом "обеспечения нормальной деятельности канала". Панамцы тотчас окрестили эту поправку "незаполненным чеком для оккупации канала" в том случае, если к власти в стране придут люди, которых Вашингтон сочтет для себя "неподходящими".

Здесь надлежит сделать небольшое отступление.

Еще летом 1977 года, в разгар переговоров о новых договорах, и зимой 1978 года, то есть накануне их ратификации конгрессом США, Вашингтон использовал в качестве средства нажима на правительство Панамы "географический фактор". В воздухе стал витать призрак не нового межокеанского водного пути, а этакого "сухопутного моста" в виде нефтепровода и железной дороги, который мог бы - в пику Панаме - пересечь территорию Гватемалы и составить конкуренцию Панамскому каналу. Об этом стало известно уже после того, как договоры Торрихоса - Картера были ратифицированы конгрессом США. Мексиканская газета "Уно мас уно" в мае 1978 года опубликовала на своих страницах содержание двух весьма любопытных документов, попавших в ее руки. Один из них - "Меморандум" - был датирован 24 июня 1977 года, другой - "Официальное письмо" - относится к 21 февраля 1978 года. Автором обоих документов было одно и то же лицо: полковник Франсиско Ардон Фернандес, глава государственной компании "Железные дороги Гватемалы". И адресат был один и тот же: министр экономики Гватемалы Рамиро Понсе Монрой. "Меморандум" и "Официальное письмо" были посвящены одному вопросу: проекту сооружения на территории Гватемалы межокеанского нефтепровода и такой же межокеанской железной дороги. Предполагалось, что нефтепровод соединит Пуэрто-Барриос на Атлантическом побережье страны с Сан-Хосе - на Тихоокеанском, а железная дорога будет проложена параллельно нефтепроводу. Первоначальная мощность нефтепровода определялась в 600 тысяч баррелей в сутки, позже предполагалось довести ее до 1,2 миллиона баррелей; по нему можно было бы перекачивать нефть, доставляемую как с Аляски, так и из Эквадора. Что касается железной дороги, то она мыслилась как "сухой канал", дополняющий нефтепровод. Называлась и общая стоимость осуществления проекта: примерно 600 миллионов долларов. Руководитель "Железных дорог Гватемалы" не скрывал в подписанных им документах, что авторы проекта рассматривают нефтепровод и железную дорогу как... "эффективные средства конкуренции с Панамским каналом". В том, что американцам было известно содержание документов, сомневаться не приходилось, поскольку министру экономики предлагалось пригласить в качестве подрядчика... "один американский концерн".

Впрочем, и этот "ларчик" открылся просто - ведь идея строительства нефтепровода адресовалась не кому-нибудь, а именно Панаме. США, таким образом, старались убить двух зайцев: ведя разговор о нефтепроводе в Гватемале, они тем самым оказывали давление на панамцев в ходе переговоров о новом договоре о Панамском канале и одновременно стремились выторговать более выгодные для себя условия для строительства нефтепровода на территории самой Панамы. В конце концов в октябре 1982 года в Панаме американские подрядчики ("один американский концерн") завершили сооружение межокеанского нефтепровода длиной 130 километров, по которому можно было перекачивать 830 тысяч баррелей нефти в сутки. Он соединил Пуэрто-Армуэльес на Тихом океане и Чирики-Гранде - на Атлантическом. Тем самым была существенно облегчена нагрузка, которую несет Панамский канал. Достаточно сказать, что в год число проходов танкеров через канал теперь на полторы тысячи меньше.

Между тем борьба вокруг новых договоров о канале продолжалась.

В унисон с американскими ультраконсерваторами действовала и панамская олигархия. Еще во время переговоров она старалась придать им "внутриполитическое звучание", утверждая, что, дескать, любое соглашение с США будет означать отступление правительства Торрихоса и, следовательно, успех сил правой оппозиции.

И вот та самая олигархия, которая постоянно критиковала реформы правительства Торрихоса - касались ли они предприятий государственного сектора или детских садов, жилищной проблемы или кодекса законов о труде, - называя их не иначе как "коммунистическими", теперь повела атаки на внешнюю политику правительства с противоположной стороны, так сказать, с тыла. Правые развернули пропагандистскую кампанию и заявили, что договоры Торрихоса - Картера о Панамском канале... "узаконили интервенцию" до 2000 года. Подобно тому как ранее они называли национализацию американской "Электрической компании" "антипатриотической акцией", теперь они навесили на подписанные в Вашингтоне договоры ярлык "недостаточно патриотических". Олигархия явно рассчитывала на то, что подобная пропаганда внесет разброд в ряды "торрихистов" и побудит их противников активизировать борьбу за возвращение к режиму "представительной демократии".

На нападки реакции Торрихос спокойно отвечал: "Лучше интервенция потенциальная, чем реальная, нынешняя". Эта мысль перекликалась с оценкой, которую дал договорам Торрихоса - Картера панамский историк Рикаурте Солер. Адъютант Торрихоса Хосе де Хесус Мартинес (известный под именем Чучу) в своих мемуарах приводит слова Р. Солера: "США юридически обеспечили себе право на вмешательство для защиты канала после 2000 года. Но физическая интервенция сегодняшнего дня исчезает, чтобы уступить место "праву" на физическую интервенцию. В договорах Торрихоса - Картера США идут по пути уступок, каждый раз более конкретных, в обмен на права, каждый раз более абстрактные".

Панамская олигархия не успокаивалась. Ведя двойную игру, она старалась дискредитировать правительство Торрихоса, сорвать выполнение достигнутых соглашений. Но ее, как и американских "ястребов", ждало разочарование.

16 июня 1978 года Картер и Торрихос встретились снова, на этот раз в Панаме, во время официального визита туда президента США. Целью этого визита было завершение обмена документами, связанными с подписанием новых договоров, и "укрепление новых отношений" между США и Панамой.

Но и после этого на протяжении всего 1979 года американские "ястребы" не оставляли попыток еще больше выхолостить содержание подписанных соглашений. Так, конгрессмен Джордж Хенсен представил в палату представителей "контрпроект", который предусматривал пересмотр финансовых статей договоров. Председатель комиссии палаты представителей по вопросам торгового флота и рыболовства Джон Мэрфи пошел еще дальше, потребовав "возвращения" Панамского канала Соединенным Штатам "в случае войны". В таком же духе были выдержаны и некоторые другие "поправки" противников договоров.

К удивлению многих обозревателей, администрация Картера не нашла ничего лучшего, как вопреки принятым на себя обязательствам присоединиться к оппозиции. Заместитель государственного секретаря Уоррен Кристофер, например, выступая в палате представителей, заверял членов конгресса в том, что, мол, и нынешний, и будущие президенты США "сохранят строгий контроль над Панамским каналом" даже после 2000 года! Не случайно международные наблюдатели расценили такую интерпретацию договоров официальными представителями Вашингтона как открыто противоречащую их духу и букве. Показательно, что в ходе дискуссий некоторые конгрессмены без тени смущения называли Панамский канал не межокеанским, а межамериканским водным путем, подчеркивая тем самым "особые права" США на участие в решении связанных с ним вопросов.

И все же Соединенным Штатам пришлось выполнять договоры Торрихоса - Картера. Сказались не только качественно новые реалии, складывавшиеся к югу от Рио-Гранде, - дал себя знать и "синдром страха", иначе говоря, опасения за судьбу Панамского канала, боязнь лишиться этой жизненно важной для американской экономики транспортной артерии. Можно смело утверждать, что в вашингтонских "коридорах власти", хотя и кичились могуществом "американского Голиафа", тем не менее внимательно следили за действиями "панамского Давида". Разве само по себе согласие Вашингтона подписать новые договоры не говорило о том, что руководители американской внешней политики со всей серьезностью воспринимали слова генерала Торрихоса, который, обращаясь к панамцам по радио и телевидению, не раз повторял, что ни Национальная гвардия, ни студенты, ни панамский народ в целом "никогда не должны утрачивать способности разрушить канал"?! И это не было ни политиканством, ни "блефом на грани" - это был четкий политический курс, продиктованный заботой о высших национальных интересах родины.

Уместно в этой связи напомнить такой факт.

18 апреля 1978 года, когда в панамскую столицу пришло сообщение о том, что сенат США ратифицировал договоры Торрихоса - Картера с перевесом всего в два голоса, Торрихос выступил перед руководителями Национальной гвардии, собравшимися в отеле "Холидей-Инн". "Вооруженные силы, - сказал лидер "панамского процесса", - решили, что, если Договор будет отвергнут или в него будут внесены неприемлемые поправки, мы больше не будем вести переговоры. Было решено начать сегодня же, сегодня на рассвете, освободительную борьбу, и завтра канал уже не действовал бы. Мы в состоянии разрушить его, несмотря на то, что у них есть Южное командование, Северное командование, Восточное командование, Западное командование - словом, все командования. Национальная гвардия в состоянии разрушить канал; и эту ее способность мы не намерены утрачивать. Поскольку он еще не разрушен, мы - единственные, кто его действительно защищает. И поэтому нас не очень-то пугают словесные бравады, самодовольство и неуважение к достоинству слабых народов, которые прозвучали в сенате США. Потому что они (сенаторы. - В. Л.) поставили продолжение деятельности канала в зависимость от двух голосов. Наше решение, очень обдуманное, было принято, и вот уже десять лет, как мы готовы к его выполнению..."

Как видим, "панамский Давид" держал наготове пращу со смертоносным камнем, и "американский Голиаф" волей-неволей должен был с этим считаться.