3. Изменения в тактике монополий и попытки "обновления" ХДП

Обострение противоречий между частнокапиталистической и государственно-монополистической фракциями господствующего класса Италии проявилось прежде всего в активизации политической деятельности Конфиндустрии (объединения промышленников) и той острой критике по адресу ХДП и технократии, которая стала раздаваться из ее рядов. Внутри Конфиндустрии с конца 60-х годов, по мере ослабления влияния традиционных "семейных" фирм, безоговорочно поддерживающих ХДП, выдвинулись па первый план более динамичные монополии, вставшие на путь превращения в транснациональные корпорации (прежде всего "Фиат" и "Пирелли"). В 1974 г. глава "Фиат" Дж. Аньелли был избран президентом Конфиндустрии.

Аньелли, а затем и его преемник в 1976 г. Г. Карли стремились резко повысить политическую роль Конфиндустрии, сделать ее центром выработки новой стратегии господствующего класса в условиях тупика, в который зашла ХДП, утвердить в глазах общественного мнения роль частного предприятия как оплота производительности и эффективности в противовес бюрократизации и "паразитизму" государственного сектора. Аньелли, Карли и другие представители новой линии Конфиндустрии обвинили христианских демократов в том, что они своей политикой плодят паразитизм, отвлекают государственные средства от производительных капиталовложений, неспособны пресечь уклонение от уплаты налогов, провести необходимые реформы в государственном аппарате, обеспечить социальный мир.

В ряде выступлений Аньелли подчеркивалось, что в Италии "паразитическая рента" процветает в ущерб прибыли. Наиболее динамичные представители итальянского капитализма сознавали, что модернизации производственного и государственного аппарата невозможно добиться, не обеспечив поддержки или благожелательного нейтралитета рабочего класса. Отсюда - призывы к союзу "производительных слоев" против "паразитических", к установлению определенного диалога с профсоюзами и даже коммунистами. "Мы бы хотели,- заявил весной 1976 г. Дж. Аньелли,- чтобы коммунистическая партия или профсоюзы каким-то образом включились вместе с традиционными партиями в осуществление программы налоговых реформ, капиталовложений в инфраструктуру, расширения занятости и так далее". Аньелли призывал "не впадать в панику" из-за успехов компартии, видеть и положительные стороны прихода коммунистов к руководству муниципалитетами крупных городов. Вместе с тем он высказывался против участия ИКП в центральном правительстве⁵⁴.

Представители новой линии Конфиндустрии отдавали себе отчет в том, что ХДП и ее ставленники в государственном аппарате мало подходят для осуществления их стратегии. В интервью журналу "Ныосуик" в 1974 г.

Дж. Аньелли заявил: "Уже в течение 30 лет католическая партия, которая получает 40 % голосов, монополизирует власть на 80 %... Машина либо должна двигаться дальше, либо ее надо полностью сломать"⁵⁵. Критика ХДП, технократической верхушки государственного сектора сделалась чрезвычайно модной не только в леворадикальных кругах и их органах, но и в газетах, традиционно близких к "деловому миру" ("Соле-Вентикуаттро оре", "Коррьере делла сера" и др.). В кругах Конфиндустрии давали понять, что не возражают против известного ограничения влияния ХДП в интересах увеличения мобильности системы. Поражение христианских демократов на муниципальных выборах и обострение в связи с этим внутренней борьбы в их рядах заставляли наиболее дальновидные фракции итальянского капитала задумываться о создании "резервной" политической силы, более "современной" по своему духу, в которую они бы могли внедрить своих представителей⁵⁶. Определенные расчеты связывались некоторое время с республиканской партией, которая мыслилась как центр объединения "светских" политических сил, способных "подпереть" или даже заменить ХДП. "Было бы прекрасно,- писал влиятельный буржуазный журналист П. Оттоне,- если бы в Италии возникла новая партия, не католическая и не марксистская, способная добиться поддержки наиболее передовой части буржуазии и рабочего класса"⁵⁷.

Итальянская республиканская партия (ИРП), считавшая себя политической наследницей крупнейшего деятеля Рисорджименто (движения за объединение страны) Дж. Мадзини, в 60 - 70-х годах благодаря своему динамичному лидеру У. Ла Мальфа превратилась в партию "просвещенной буржуазии", опиравшуюся преимущественно на некоторую часть новых средних слоев. В 1981 г. ее численность превышала 100 тыс. человек. В своей острой критике "иммобилизма" (бездеятельности) ХДП, призывах добиться эффективности производственной и политической систем Италии, ликвидации расточительства и паразитизма Лa Мальфа во многом смыкался с новыми лидерами Конфиндустрии, с которыми его объединяло и убеждение, что не капитализм, как тазовой, а лишь плохое управление является источником бед, от которых страдает страна. "Не капитализм как способ производства переживает кризис,- заявлял он,- в состоянии кризиса находятся правительства, политические силы, профсоюзы"⁵⁸. В политическом отношении Лa Мальфа шел дальше деятелей Конфиндустрии: в конце своей жизни (умер в 1979 г.) он высказался за участие коммунистов в правительстве.

В 1974 г. республиканец, видный менеджер и будущий преемник Ла Мальфы на посту председателя ИРП Б. Визентини стал вице-президентом Конфиндустрии, и лишь сопротивление руководящих кругов ХДП помешало ему сделаться ее президентом. Накануне парламентских выборов 1976 г. муссировались слухи о выдвижении Дж. Аньелли кандидатом от республиканской партии. Однако в последний момент он отказался от своего намерения. Депутатом от ИРП стала его сестра Сузанна. Зато младший брат Дж. Аньелли Умберто неожиданно дал согласие баллотироваться в сенат по спискам христианских демократов, что означало известную переориентацию "Фиат" и Конфиндустрии, временный отказ от поползновений создать "третью силу".

Одной из причин этого, несомненно, была электоральная слабость тех партий, которые должны были стать ее основой,- слабость, отражавшая традиционную узость в Италии сферы прямого влияния буржуазно-либеральных идей. Несмотря на заметную роль, которую ИРП играла на политической арене в период руководства У. Ла Мальфы, ей даже в лучшие годы удавалось получить па выборах лишь немногим больше 3 % голосов. Еще менее "перспективной" была итальянская либеральная партия (ИЛП), которая, пережив апогей своего влияния в 1963 г. (7 % голосов), затем до конца 70-х годов непрерывно теряла избирателей (в 1976 г. - 1,3%). Откровенная ориентация ИЛП на наиболее традиционные круги собственников, политический консерватизм (в 60-х и начале 70-х годов она возражала даже против союза ХДП с социалистами), фактическое отсутствие у нее социальной программы, привязанность к старым догмам экономического либерализма - все это делало партию (даже после некоторого ее "полевения" в 1976 г. под влиянием поражений на выборах) малопригодной и для борьбы за массы, и для участия в амбициозных буржуазно-реформистских маневрах Конфиндустрии.

Третья из промежуточных "светских" партий, служивших традиционными союзниками ХДП,- итальянская социал-демократическая партия (ИСДП) обладала несколько большим избирательным весом (4 - 6 % голосов) за счет смешения буржуазно-либеральных и социал-реформистских мотивов в ее программных и пропагандистских установках, что позволяло ей, не теряя связи с частью средних слоев (преимущественно из числа служащих), обращаться к рабочим, существенного влияния среди которых, впрочем, ей так и не удалось завоевать. После неудачного объединения с социалистами (1966 - 1969 гг.) и нового раскола с ними ИСДП, наоборот, утратила многие из своих связей в профсоюзах: контроль над Итальянским союзом труда, третьим по численности профсоюзным центром, перешел к социалистам. ИСДП, которая никогда не была левой партией (вопреки мнению некоторых буржуазных социологов), окончательно превратилась в придаток ХДП, заимствуя у нее "клиентелярные" методы, насколько ей это позволяло участие (на второстепенных ролях) в правительствах и в общем деление власти. Не случайно лидер ИСДП конца 60-х - начала 70-х годов М. Танасси вместе с представителями ХДП оказался в числе министров, преданных суду по "делу "Локхид"".

Избирательное влияние трех малых "светских" партий, взятых в целом, в 60 - 70-х годах почти непрерывно падало: с 14,5 % всех голосов в 1963 г. до 12 % в 1972 г. и 7,8 % в 1976 г. В 1979 г. оно выросло всего лишь на 1 %. В этих условиях нечего было и думать о превращении их в буржуазную "третью силу" без сколько-нибудь значительного оттока голосов от христианских демократов. Между тем в 1976 г. произошло как раз обратное: консервативные мелкобуржуазные избиратели, напуганные ростом влияния коммунистов, предпочли спрятаться за традиционный "антикоммунистический щит" ХДП. Выразителем настроений этой части электората стал видный журналист И. Монтанелли. Перед выборами в своей газете "Джорнале нуово", пользовавшейся большим престижем у средних и мелких предпринимателей и консервативной части служащих Севера, он призывал избирателей, "зажав нос, голосовать за ХДП". "По отношению к ХДП,- писал он позднее,- мы полны недоверия. По прежде чем порвать с ней (решение, которое заставляет нас содрогаться), мы хотим еще раз ее испытать"⁵⁹.

Малая пригодность "светских" партий (особенно ИСДП и ИЛП) для роли политических экспериментаторов в духе Дж. Аньелли, опасения основной части буржуазных кругов "расколоть фронт" в момент, когда ИКП добилась наибольшего расширения своего влияния,- все это предопределило провал первоначальных планов создания "третьей силы". Попытки "усовершенствовать" в интересах капитала итальянскую партийно-политическую систему пошли во второй половине 70-х годов не по линии перегруппировки сил между ХДП и другими буржуазными партиями, а по линии "обновления" христианской демократии и выработки ею новых взаимоотношений с левыми силами. "Рассуждали так,- пишет П. Оттоне,- власть у ХДП, и только через ХДП удастся реформировать ее использование"⁶⁰.

Момент для попыток "встряхнуть" правящую партию, преодолеть ее оцепенение был довольно благоприятным. К середине 70-х годов престиж христианско-демократической партии в стране находился на рекордно низком уровне, о чем, в частности, свидетельствовал распространенный в массах образ ХДП, возникавший из данных опросов. Так, в ответ на вопрос, чьи интересы в наибольшей степени защищает партия, 37 % избирателей (в том числе 19 % избирателей самой ХДП), дали ответы: "богатых", "хозяев", "крупной буржуазии", "капиталистов", "промышленников", "класса управляющих" и т. п.; еще 8,5 % - "собственные интересы", "интересы ее клиентов", "ничьи"; 16 % - "буржуазии", "мелкой и средней буржуазии", "среднего слоя", "средних классов" и лишь 15 % (34 % избирателей ХДП) - "всех итальянцев", "граждан" и т. п.⁶¹ Во время другого опроса 45,7 % участников согласилось (против 27,8 % ответивших "нет") с мнением, что ХДП - "партия хозяев". Таким образом, заметно поблек миф о "межклассовости" правящей партии. Большинство опрошенных отвергло мнение, что ХДП - эффективная (21 % ответило "за", 56 % - "против"), честная (22 % - "за", более 50 % - "против"), прогрессивная партия (20 % - "за", 49 % - "против"). Лишь в вопросе о приверженности ХДП к свободам у нее нашлось больше защитников, чем критиков⁶².

Поражение ХДП на референдуме из-за закона о разводе (1974 г.) и на выборах в местные органы власти (1975 г.), показавшие отход от нее многих трудящихся- католиков, сужение ее массовой базы встревожили партийную верхушку: создалась опасность, что па следующих выборах христианских демократов "обгонят" коммунисты. "Христианская демократия рискует... превратиться в партию непроизводительных и находящихся в состоянии распада средних слоев... - заявил один из лидеров ее левого крыла, Дж. Галлони. - Только паразитарные элементы остаются с христианской демократией". "Расстояние между партией и страной увеличилось слишком сильно"⁶³,- писал другой деятель ХДП, А. Бизалья. В руководстве ХДП многие, даже из числа сравнительно умеренных лидеров, пришли к выводу, что обновление партии нельзя откладывать. В этом же направлении шли в это время размышления и в некоторых кругах США, традиционно вмешивавшихся во внутренние дела Италии. Корреспондент буржуазного журнала "Эуропео", передавая смысл своей беседы с "информированными и авторитетными лицами в области американо-итальянских отношений", свидетельствовал о том, что главной целью политики США в Италии будет в ближайшие год-полтора "поставить на ноги старую, заезженную клячу" (ХДП)⁶⁴.

В конце 70-х годов в ХДП действовали группы парламентариев (одну из них возглавлял У. Аньелли, другую - М. Де Каролис), ратовавшие за превращение ее в откровенно буржуазную партию, стремившиеся стереть все следы популизма в ее идеологии. Но эти попытки не имели успеха, так как не могли не привести к ослаблению влияния христианских демократов па трудящихся. "Обновление" ХДП пошло по иному пути.

После "июньского землетрясения" (выборы 15 июня 1975 г.) Национальный совет ХДП выразил недоверие политическому секретарю А. Фанфани, пытавшемуся преодолеть кризис политики правящей партии путем искусственного нагнетания напряженности в стране, воссоздания атмосферы антикоммунистического психоза времен "холодной войны". На его место был избран Б. Дзакканьини, активный участник антифашистского Сопротивления, не замешанный ранее пи во внутрипартийных распрях, ни в дележе власти. В своей речи на партийном съезде в марте 1976 г. он открыто признал "опасную изоляцию ХДП" от интеллигенции, молодежи, трудящихся и профсоюзов, даже принадлежащих к католическому миру.

Вдохновителем поворота в официальной линии ХДП был А. Моро, понимавший необходимость учета происшедших в стране серьезных социальных сдвигов. "Большие перемены,- говорил он па том же съезде,- разрушили ранее существовавшее равновесие, не создав, однако, нового. Это относится и к сознанию, и к социальной жизни, и к политическим порядкам... Поле для нашего маневра чрезвычайно сузилось, но это не избавляет пас от долга выдвинуть инициативу, способную обеспечить преемственность развития демократии при сохранении значительной роли ХДП в Италии"⁶⁵.

А. Моро, избранный в 1976 г. председателем Национального совета ХДП, и Б. Дзакканьини, опираясь на поддержку прежде всего левого крыла, отказались от политики резкой конфронтации с коммунистами и провозгласили линию на "серьезное, неукоснительное и уважительное сопоставление позиций с коммунистической партией". Несмотря на подтверждение новым руководством отказа от сотрудничества с ИКП на правительственном уровне, линия Дзакканьини встретила сильное сопротивление со стороны откровенно консервативных кругов партии, получивших на съезде поддержку почти половины голосов делегатов.

Новое руководство ХДП приложило большие усилия для изменения внешнего облика партии, апеллируя к ее "народным корням" и популистско-католическим ценностям, всячески подчеркивая, что в отличие от других партий она ориентируется на "простого, незаметного итальянца из провинции". Свою предполагаемую духовную близость к "домашней, трудолюбивой и провинциальной Италии", по выражению социолога-католика Л. Педрацци, христианские демократы стремились подкрепить оживлением организационной деятельности среди различных социальных слоев и групп, что должно было дополнить привычный образ ХДП как "партии, отождествляющей себя с государством" новым образом "партии, действующей в недрах общества". Активизировались молодежное движение христианских демократов (278 тыс. членов)⁶⁶, "группы политического участия" (организации, созданные ХДП на предприятиях), католические "ассоциации родителей", католическая организация интеллектуалов "Демократическая лига" и другие примыкающие к ХДП или поддерживающие ее новое руководство организации. "Прорвать блокаду", "выйти из окопов", "разорвать кольцо окружения" - такими военными терминами пестрела дискуссия на конференции "групп политического участия". По признанию лидера "Демократической лиги" П. Скоппола, новая линия часто понималась в ХДП "скорее в плане реванша и отвоевания потерянных позиций, чем в плане качественного обновления"⁶⁷.

В известной степени был "освежен" состав парламентариев ХДП. В 1976 г. 46 христианско-демократических депутатов (17 % общего числа) не были выдвинуты кандидатами в новый состав парламента (обычно это число составляло не больше 20). 37 % парламентариев ХДП (больше, чем когда-либо) были избраны впервые, среди них 11 % до этого не были даже членами этой партии⁶⁸. По ротация затронула в основном лишь кадры партии, непосредственно имеющие дело с избирателями. Гораздо меньше обновилась руководящая группировка (Национальный совет), и тем более христианско-демократические кадры, в государственном аппарате и государственном секторе экономики. Более того, ХДП заняла "круговую оборону" вокруг некоторых лидеров, замешанных в "деле "Локхид"" и других скандалах, и предотвратила угрозу их судебного наказания.

Таким образом, широковещательно провозглашенное обновление облика партии осталось довольно ограниченным и поверхностным. По признанию органа иезуитов "Чивильта каттолика", обновление "и в том, что касается методов управления партией, бесконечного количества течений, вербовки членов и их культурной подготовки, и особенно в том, что касается ротации людей на руководящих и правительственных постах, отказа от скомпрометированных или слишком заставляющих о себе говорить деятелей, было весьма робким и неуверенным, а в некоторых важных аспектах его не было вовсе"⁶⁹. Изменение ХДП к лучшему констатировал через год лишь 31 % опрошенных членов партии, 25 % заявили, что она изменилась к худшему, 33 % не заметили никаких изменений⁷⁰.

Тем не менее усилия нового руководства не были совершенно бесплодны: в массах далеких от политики избирателей ХДП на время возникло определенное впечатление, что "что-то" делается. Сам облик партии связывался теперь с образом "честного Дзака". Все это содействовало стабилизации в конце 70-х годов ее электоральных результатов. Еще более важное значение для предотвращения дальнейшего отлива голосов от ХДП к ИКП имела провозглашенная новым руководством политика "сопоставления позиций" и ограниченного сотрудничества с компартией. Даже такой умеренный деятель ХДП, как Ф. Пикколи, преемник Б. Дзакканьини на посту политического секретаря (1980-1982 гг.), должен был признать, что его линия "освободила ХДП от осады", "придала партии широкое дыхание и доверие в ее отношениях с обществом"⁷¹.

С самого начала многолетнего пребывания христианских демократов у власти (даже в 1948 - 1953 гг., когда их партия располагала абсолютным большинством в парламенте) они не могли обойтись без сотрудничества других, "светских" сил, поддержка которых расширяла массовую базу правящего класса, увеличивала поле для лавирования и маневра. В период политики "центризма" (50-е годы) это были малые партии (ИРП, ИЛП, ИСДП), в 60-х и в начале 70-х годов, с переходом к "левоцентризму", к правительственному сотрудничеству была также привлечена ИСП. Однако ХДП всегда сохраняла в своих руках фактическую монополию на управление, делясь со своими союзниками лишь крохами власти. Так, даже ИСП, наиболее влиятельная из партий-союзниц, получила в это время ходячее наименование "партии вице-президентов", поскольку при дележе постов в государственном секторе вынуждена была удовлетворяться второстепенными должностями, а ключевые рычаги оставались за ХДП.

"Электоральные бури" середины 70-х годов сделали невозможной старую политику союзов ХДП. Уже не существовало выбора между центристской и левоцентристской коалициями, поскольку поддержки ИРП, ИСДП и ИЛП оказывалось теперь недостаточно для обеспечения большинства. В то же время ИСП, убедившись, что ее сил недостаточно, чтобы противостоять системе власти ХДП, ставила условием своего участия в правительство привлечение в какой-либо форме ИКП к принятию решений. При сложившемся в стране равновесии между левыми и центристскими силами сохранить монополию ХДП на власть было чрезвычайно трудно. Диалога с ИКП требовали и влиятельные силы Конфиндустрии в расчете на "социальный мир". Однако руководящие круги христианской демократии сознавали, что компартия и по своему влиянию, и по классовому составу является совсем иной силой, нежели ее прежние союзники, и опасались, что ее участие в правительстве может поставить под вопрос систему власти ХДП. В этом они находили полное понимание у своих могущественных покровителей в США. Отсюда - не только сопротивление правого крыла всякому сближению с коммунистами, но и ставка нового руководства на недопущение, по крайней мере пока это возможно, прямого участия ИКП в правительстве и максимально ограниченные - со ссылкой па сложившуюся в стране чрезвычайную ситуацию - формы ее привлечения к сотрудничеству на уровне центральной власти.

Среди самих лидеров ХДП не было полной определенности в трактовке этой линии. Нередко сотрудничество с коммунистами понималось как чрезвычайная и сугубо временная мера, оправданная лишь остротой ситуации. Предполагалось, что в дальнейшем можно будет вернуться к прежней политике. В более широкой интерпретации новые отношения с ИКП должны были служить ее постепенному "приручению", осуществлению вместе с ней наиболее назревших реформ и расширению массовой базы режима.

Особенно заметное выражение эта тенденция находила у А. Моро, выдвинувшего понятие "третьей фазы" в политике ХДП (после "центризма" и "левоцентризма"). Но Моро отнюдь не собирался для ее осуществления рвать с правым крылом партии, резко выступавшим против сотрудничества с ИКП. Наоборот, он всемерно стремился сохранить единство ХДП, убедить партию в целом в преимуществах новой линии. "Искусство Альдо Моро,- писал Дж. Тамбуррано,- состояло в том, чтобы отсрочить как можно дольше это событие, подготавливать его настолько постепенно и медленно, чтобы приучить ХДП к этой идее и одновременно содействовать процессам, которые могли бы позволить ХДП идти по другому пути"⁷².

В результате с течением времени, по мере присоединения к новой линии умеренных элементов партии, первая из указанных тенденций получала подкрепление, а вторая становилась все более изолированной, отходя в реальной политике ХДП па задний план. Несмотря на видимое продвижение по пути к сотрудничеству с ИКП (от спорадических консультаций - к программному соглашению и от него - к вхождению коммунистов в парламентское большинство), оно все больше приобретало для ХДП значение "громоотвода", позволявшего переложить на компартию ответственность за непопулярные мероприятия правительства, не поступаясь сколько-нибудь реальными позициями власти. Тем самым, однако, ХДП снова начинала заходить в тупик: вопрос о фактическом равновесии сил между монополистическим капиталом и рабочим классом в политической сфере не мог быть решен такими паллиативами.

После выхода ИКП из парламентского большинства в 1979 г. позиции левого течения христианских демократов, выступавшего за сотрудничество с коммунистами, еще более ослабели. В 1980 г. вместо Дж. Дзакканьини политическим секретарем ХДП был избран один из лидеров правого крыла - Ф. Пикколи. Но возобладавшие в партии правые течения не смогли предложить сколько-нибудь конструктивной политической программы. Единственным выходом из положения было для них возобновление сотрудничества с социалистами и мелкими "светскими" партиями. При этом у ХДП уже не было возможности маневрировать, заменяя одних союзников другими, как это было раньше: соотношение сил в коалиции изменилось не в ее пользу. Новый удар по престижу христианской демократии нанес разразившийся весной 1981 г. скандал вокруг масонской ложи П-2. Достоянием общественности стали придерживавшиеся раньше христиаиско-демократнческими правительствами материалы следствия, показавшие, что П-2, в которую были вовлечены видные политические деятели из ХДП и других партий, генералы, высшие чиновники, банкиры, фактически превращалась в нелегальный центр власти.

В обстановке политического кризиса, порожденного скандалом с П-2, ХДП утратила пост председателя совета министров (июнь 1981 г.). Еще до этого (июнь 1978 г.) она потеряла пост президента. В партии вновь усилились требования "обновления". Но на этот раз оно оказалось еще более ограниченным, чем в период руководства Дж. Дзакканьини. Наиболее существенной реформой стало усиление связей ХДП с внепартийными католическими организациями (главным образом с влиятельным клерикальным движением "Комуньоне э либерацьоне"). На конференции христианской демократии в ноябре 1981 г. было решено предоставить представителям "католического мира", не входящим в ХДП, 10 % мест па съезде партии. На очередном съезде христианских демократов в мае 1982 г. политическим секретарем был избран представитель левого крыла Ч. Де Мита, причисляющий себя к последователям Моро, по большинство в Национальном совете по-прежнему осталось за правыми и центром. Избрание Де Мита, неоднократно высказывавшегося за те или иные формы сотрудничества с ИКП, преследовало цель повысить маневренность ХДП, усилить ее позиции в отношениях с союзниками по коалиции.